«Боже, как она прелестна после сна!» – подумал Дрейк.
Растрепанные рыжие волосы, бледное лицо… Она, должно быть, действительно очень встревожена, раз спустилась из спальни, не приведя себя в порядок и не переодевшись: из-под атласного пеньюара выглядывала шелковая ночная рубашка.
Он сейчас не вспоминал о том, какой несносной она была в детстве, потому что наткнулся взглядом на соблазнительно видневшуюся в вырезе ночной рубашки грудь. Розалинда и грудь?! Два этих образа просто не сочетались в его представлении. Ее грудь развилась много лет назад, еще до его отъезда, но он, судя по всему, тогда не обратил внимания. А тот факт, что он заметил это сейчас, свидетельствовал о том, что он слишком долго был в море.
– Ты куда уставился? – гневно спросила Розалинда.
– На тебя, – ответил он. – Вот уж не думал, что твоя страсть ко мне побудит тебя так рано покинуть постель. Мне очень нравится, как ты выглядишь неглиже. Тебе идет.
Он расплылся в широкой, довольной улыбке и вразвалку направился к ней.
– К счастью, девушка – все еще девушка, не так ли?..
Ее нежные ноздри затрепетали.
– Я встаю рано. И сейчас мне всего лишь нужно отложить эти книги и заняться чем-нибудь… попривлекательней.
Он остановился буквально в нескольких дюймах от нее и дерзко взглянул вниз. В ее зеленых глазах, опушенных рыжеватыми ресницами, теперь сверкали молнии.
– Да, вот это, а вернее, эти – действительно исключительно привлекательны.
– Развлечетесь в другом месте, сэр! – прошипела она. – Вы ничуть не лучше того любвеобильного сеньора. – Она тотчас вздрогнула от упоминания о вчерашнем происшествии.
– Ты опять затронула эту тему, – проговорил Дрейк. – Сеньор по-прежнему мертв, да?
– Да, – резко ответила она, – и я еще раз повторяю, что развлекаться ты будешь в другом месте. – Она украдкой взглянула на Томаса и прошептала: – Почему ты вернулся? Зачем тебе этот дом? Я знаю, он дорог тебе как память, но ты богат. И мог бы купить замок, если бы захотел. Ты мужчина и волен оказаться там, где пожелаешь. – Внезапно она вся зарделась, нежный рот искривился от отчаяния. – А у меня есть только это. Неужели нельзя оставить меня в покое?
Он сглотнул подкативший к горлу комок и резко отвернулся. Надо же, как легко ей удалось его разжалобить. Не стоит забывать, что она хитра, и такой ее сделала решимость. Несколько минут Дрейк молча расхаживал по комнате, потом повернулся и склонился перед ней в глубоком поклоне.
– А вам не приходило в голову, мадам, что я вернулся вовсе не ради дома? Может, я вернулся чтобы претендовать на вас?
Печальное выражение ее лица тут же стало насмешливым.
– Да будет тебе! Ты все готов обратить в шутку.
– Не веришь? Я сейчас отошлю Томаса, и ты ощутишь всю силу моего желания. – Повернувшись, он бросил управляющему: – Иди, Томас. Ступай отсюда.
– Что, сэр? Да-да, конечно. – Томас закрыл книги и собрал их. – Сейчас я вас оставлю. Вот только одолею эту огромную комнату…
– Останься, Томас! Я приказываю тебе остаться! – распорядилась Розалинда.
Сделав несколько шаркающих шагов, старик повернулся.
– Ну что же, вы – хозяйка.
– Иди, Томас! – приказал Дрейк, повысив голос.
– Ладно, вы – хозяин, – уступил управляющий, снова поворачиваясь к выходу.
– Дрейк здесь не хозяин! – едва ли не закричала Розалинда и, выбежав на середину комнаты, приказала: – Останься!
– А, жалящая пчела покинула цветок и забралась в колючие заросли шиповника, – протянул следовавший за ней по пятам Дрейк.
– Никаких колючек, Дрейк. А вот твои колючки ограничиваются одной: она в твоих венецианских штанах, и ты можешь сломать ее с любой девчонкой у себя на пристани.
– Как же так, моя госпожа? Откуда такой настоятельный интерес к моим штанам?
– Меня настоятельно интересует только одно – этот дом. Я могу понять, почему ты появился здесь с этим измятым завещанием, вернее, явной подделкой. Ничего другого от столь корыстного человека, как ты, я и не ожидала. Но твой внезапный флирт? Я и не понимаю, и не принимаю его, сэр.
Дрейк упер руки в бока и передразнил ее:
– «Я и не понимаю, и не принимаю его, сэр». – Он презрительно поморщился. – Твое высокомерие и задранный нос теперь меня не спровоцируют, Роз. – На этот раз он выплюнул ее имя словно ругательство. – Сколько лет вы водили меня за нос, леди?
– Можешь идти, Томас, – бросила Розалинда через плечо и в недоумении уставилась на Дрейка. – Водила тебя за нос? А кто пришел в этот дом и украл любовь моего отца, словно воришка у собора Святого Павла? Ты так преуспел в этом гнусном деле, словно воровал всю свою жизнь.
– Я всегда буду для тебя лишь уличным бродягой? – взревел Дрейк.
– А я всегда буду для тебя всего лишь хрупкой малюткой, которой можно помыкать, словно куклой?
Дрейк мрачно засмеялся.
– Ну уж хрупкой тебя никак не назовешь, моя дорогая леди. – Он попытался ослабить воротник рубашки. – Неужели ты до сих пор не поняла, почему я так изводил тебя? Ты, которая так преуспела в разгадках мотивов, которые движут мужчинами?
– Я всегда считала, что ты меня ненавидишь, – ответила она, неопределенно двинув плечом. – А разве была иная причина?
– Ненавидел тебя?! – Он удивленно покачал головой и мрачно расхохотался. Наконец Дрейк, не отрывая от нее взгляда голубых глаз, прикоснулся к ее щеке тыльной стороной ладони.
– Ах, малютка, если бы ты только знала, почему я мучил тебя!
В его последних словах сквозила печаль, но она сейчас чувствовала лишь ожог на своей щеке, там, где он дотронулся до нее. Она закрыла глаза и отвернулась, с трудом подавляя в себе желание потрогать горящую щеку.
– Но все это в прошлом, – махнул рукой Дрейк и, подойдя к столу, с тихим стуком закрыл табакерку лорда Даннингтона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95