– Я хотел признаться, честное слово, хотел признаться…
Его спросили, почему он это сделал.
– Я… Я не знаю.
Уайт вел себя, словно ребенок, стащивший леденец и пойманный за руку. Все его бахвальство куда-то испарилось, остался только жалкий, трясущийся от; страха маленький человечек.
– Я просто нашел его и спрятал.
– Говоришь, просто нашел? – Зик ревел от злости, брызгая вонючей слюной. – Рылся в нашей повозке? А как ты вообще узнал, что мы везем золото?
– Я знал, что у вас есть что-то ценное. Вы ведь так стерегли свою повозку, как будто там по меньшей мере груда драгоценностей. И я стал думать. Я слышал об ограблении в Чикаго и читал об этом в газетах. Читал, что было украдено золото, что воры сбежали и их ищут. Вот я и подумал, может, стоит попробовать? А после того, как я избавился от собаки…
– От нашей собаки? Ты избавился от Блэкки? – Глаза Билла стали как льдинки.
– Я… Бедняга собрался пить ядовитую воду из щелочного источника. Я видел это, но не остановил пса, вот и все. Я не могу никого убить, даже собаку. Я не такой. Но… но мне были нужны деньги. – Уайт просительно взглянул Биллу в глаза. – Человек должен что-то есть, не так ли? Я думал, вы не заметите пропажи одного слитка. Вы же взяли девять, я прочел об этом в газете. Я хотел открыть игральный дом где-нибудь в Калифорнии, может, в Сан-Франциско, где бы уважаемые люди могли сыграть в фараона, черного Джэка, в лото. Но у меня не было капитала…
Билл дал Уайту сапогом в зубы. Уайт, связанный по рукам и ногам, только задергался в конвульсиях. Кровь темной струйкой стекала из угла рта. Он выплюнул осколки зубов.
– Прошу вас, не надо! – закричала Эмеральда. – Он беспомощен! Вы не можете издеваться над ним, как…
– Заткнись, – сказал Билл.
– Если бы я был свободен, – начал Мэйс. Лицо его исказил гнев.
– Но ты не свободен, не так ли? – Зик приставил к Мэйсу ружье. – Вы все словно цыплята, приготовленные к поджариванию, и ты в том числе, великий проводник и человек гор, Мэйс Бриджмен. Даже если бы мы вас не связали, вы все равно не стали бы сопротивляться. Потому что все вы трусы. Интересно, как вы будете чувствовать себя завтра, когда солнышко встанет и поднимется над вашими головками, и вам будет нечего попить и покушать?
Эмеральда увидела, как побледнело лицо Мэйса.
Это надо было предвидеть. Зик и Билл с самого начала планировали оставить их здесь связанными и уйти, прихватив с собой все что можно.
Все онемели, и только Эмери не потеряла дара речи.
– Вы, вы не посмеете так поступить! Это чудовищно. Мы все умрем от истощения.
– Да нет, нас убьет не голод, быстрее это сделает жажда, – с горечью заметил Мэйс.
Эмеральда посмотрела на реку. Она красиво изгибалась среди деревьев совсем рядом.
– Жажда! Но что будет с Кальфом? Кто покормит его? И кто нас развяжет?
Мэйс молчал.
Зик откинул назад голову и захохотал.
– Может, индейцы, кто знает? Они могут вас найти. Или другой караван. – Зик веселился. – Тогда вы уже будете не на нашей совести, не так ли?
– Не думаю, что наши смерти как-то расстроят вашу совесть или что там от нее осталось! – выпалила Эмеральда. Тупая, безнадежная ярость безысходности овладела ею.
Итак, им суждено погибнуть. А Зик и Билл спокойно доберутся до Калифорнии со своим золотом и всем, что успели награбить у эмигрантов.
– Если Кальф не получит молока, он погибнет, – сказала Эмеральда.
– Мы оставим ему молочную корову, – съехидничал Зик.
– Но что толку от коровы, если мы связаны и не можем…
– Перестань унижаться перед ними, Эмеральда, – резко одернул ее Мэйс. – Они собирались убить нас, так что не трать зря силы.
– Но…
– Я сказал, сиди тихо, Оставь их в покое. Они все равно сделают так, как решили.
Эмери заставила себя замолчать. Невыносимо было пассивно наблюдать за тем, как привязывают детей и женщин к прибрежным деревьям и колесам повозок. Кэтти постоянно плакала. Лицо ее покраснело и опухло. Гертруда побледнела как мел, Марта продолжала смотреть в одну точку.
Мужчины в большинстве своем хранили молчание. Бен Колт старался не смотреть на Эмеральду. «Трус!» – хотела она крикнуть ему, но зачем? Все равно вскоре все они умрут.
Только Тимми Уайлс попытался оказать сопротивление. В тот момент, когда Зик проходил мимо, он лягнул его деревянной ногой, и Зик скорчился от боли.
– Эй, что ты делаешь, проклятый ублюдок! Лежи смирно или пристрелю на месте!
– Ты сам проклятый ублюдок, убийца собак!
Но Зик еще крепче затянул веревку, и мальчик замолчал.
За Тимми настала очередь Сюзанны. Связанная, она казалась маленьким испуганным зверьком, слишком слабым для той толстой просмоленной веревки, что обвивала ее руки и ноги. Зик брезгливо придвинул корзину с Кальфом поближе к Сюзанне. Кальф заплакал.
– Ну, – сказал Зик, – осталось последнее дело. Последнее, перед тем как покинуть вас.
Он посмотрел на Эмеральду.
Кровь отлила от ее лица. Она взглянула на Мэйса. Губы его шевелились. Что он ей сейчас говорил?
– Пошли, красотка, а то я задеру тебе юбки прямо здесь, у всех на виду. Как тебе это понравится? – Он отвязал ее от дерева.
Эмеральда слышала Зика, но его слова больше не трогали ее. Это был просто шум, ничего не значащий шум.
– Иди, Эмеральда, не бойся. Просто закрой глаза, и все кончится очень быстро, – прошептала ей сзади Труди.
Эмери посмотрела на Труди. Когда-то она не любила ее, считала, что она отняла у нее Мэйса. Как давно это было!
– Проклятье, я сказал, пошли! – И Зик рванул ее за руку.
Глава 39
Через час Зик привел Эмеральду обратно и привязал к небольшому тополю. Потом они с Биллом ушли.
– Эмеральда, – прошептал Мэйс, – скажи мне, с тобой все в порядке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110