Этот символ веры был сформулирован в первом гессевском "книжном" манифесте "Романтизм и неоромантизм" (1900).
Путь во "внутреннее" книг означал путь к себе самому, к "самости", под знаком учения Новалиса: "Вернуться в себя самого означает... отвлечься от внешнего мира. Таково же отношение и духов к земной жизни: внутреннее наблюдение, вхождение в себя самого, имманентное действие. Так земная жизнь проистекает из некоей имманентной рефлексии - из простого вхождения вовнутрь, собирая в себе самость, которая столь же свободна, как и наша рефлексия. А духовная жизнь, наоборот, проистекает из прорыва той внутренней рефлексии..." Рефлексия означает здесь архетипическое комплексное отражение мира и могла осознаваться Гессе как собственная книжная формация, а "прорыв" ее - как выход в абсолютную духовность, в "самость". Овладение "самостью", по Новалису, "есть высшая задача образования - одновременное становление Я самостным Я". Изучаемая в тюбингенские годы теория "образования" Новалиса, кульминацией которой явилось "наукоучение" Фихте, была систематизированным философским обобщением гётевской концепции образования как формирования образа, индивидуальности человека в эротически истолкованном процессе жизни человека и природы. Гёте в "Вильгельме Мейстере" прослеживает "образование души" от неосознанной юности до теряющейся в бесконечности зрелости; путь этот ведет через переживание любви и дружбы, через кризисы и борения, через преодоление субъективизма к гармоничному осознанию единства Я и мира, к сформулированному Фихте преодолению "не-Я" человека и слиянию его Я с Я космоса. Гётевский идеал образования стал для Гессе "божественной устремленностью, требованием более высокоорганизованной жизни, более чистой духовности, более глубокой и зрелой человечности... ценностью и прекрасным предназначением человека любить и быть любимым" ("О "Вильгельме Мейстере""). Гессе воплощал этот идеал всем своим бытием и творчеством, претворяя борьбу за единство своей личности в борьбу с бездуховностью, хаосом и злом окружавшего его мира.
После пережитых нравственных потрясений и не без влияния Новалиса этически заряженный книжный комплекс приобретает у Гессе в тюбингенские годы образ идеально-прекрасной сущности, якобы спасительное постижение которой формулируется как "преодоление пропасти между благом и красотой", как "равновесие сознательного и бессознательного" ("Герман Лаушер"). В духе такого эстетизма, в котором уже, правда, намечаются драматические нотки, Гессе пишет этюды и под заглавием "Час после полуночи" и выпускает их в 1899 году в Йене у Дидерихса, в главном издательском центре неоромантизма и экспрессионизма. В том же 1899-м Гессе начинает писать роман "Безобразник", вероятно, автобиографию своего кризиса (рукопись романа до сих пор не найдена).
Закончив обучение у Хеккенхауэра и получив диплом книготорговца, осенью 1899 года Гессе, страстно желая жить в старинном городе высокой культуры, приезжает в знакомый ему с раннего детства Базель, чтобы поступить ассортиментным подручным в книготорговлю Райха. Это время, когда Гессе увлеченно читает и изучает Ницше, Шопенгауэра и Буркхардта, время, когда складываются основные черты его творческого мировоззрения и метода, время, когда Гессе начинает ощущать уверенность в себе. В декабре 1899-го он пишет своему другу Финку: "Ценою жгучих жертв мы обрели свою цель... Здесь, в Базеле, я работаю у букиниста, продаю старые, драгоценные книги. Но собираюсь писать новые, такие, каких еще никто не писал". И родителям: "Моя внутренняя жизнь вместе с моими литературными планами обрела ясность и целеустремленность". В Базеле Гессе осознает свой книжный комплекс как символ сизигии природы (материнского, бессознательного начала) и традиции классической культуры и истории (отцовского, духовного начала), "которая покрывает природу, облагораживая и уточняя ее" ("Петер Каменцинд"). Эта сизигия символизируется "прекрасной книгой образов, детской книжкой с картинками, в которой дивишься тому, как ладно и красиво выглядят все вещи, на самом деле и наполовину не столь восхитительные" ("Петер Каменцинд"). Двойственным символом мира культуры и мира природы выступает образ книги в обоих первых романах Гессе.
В дневнике 1900 года двадцатитрехлетний Гессе оставляет свидетельство отчаяния ввиду невозможности овладеть миром книжной культуры: "Я основательно перепахал обширное поле этого мира... откопал и перелистал даже некоторые почти забытые бульварные вещи. И теперь тех немногих выдающихся слов, которые еще имеют надо мною власть, вряд ли хватило бы на десять томов". И одновременно с утратой наивной надежды "заполнить пустоты в реестре удовлетворений" от приближения к книжному идеалу Я, отождествленного и с автономным творческим комплексом и с "самостью", с 1898 по 1900 год Гессе пишет роман "Герман Лаушер", в котором делает попытку создать образ книжного знания и образ собственного творческого комплекса, "попытку отвоевать кусочек мира и действительности и избежать опасности уединения частью от робости, частью от гордости", как писал позднее сам автор. Роман выходит в 1901 году под заглавием "Посмертные записки и стихи Германа Лаушера". Роман говорит не только о том, что автор сведущ в теории всеодушевленности (панпсихизме) и бессознательного (Эдуард фон Гартман. Философия бессознательного, 1869) и в мифологических представлениях о матери (Якоб Бахофен. Материнское право, 1861), но и об органическом совмещении этих сведений с собственными психическими содержаниями. "Лаушер" прокладывает путь к гессевской магической символизации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131