– Она попала в беду?
– Да, сэр. Она… детектив Келлог была на дежурстве в торговом центре. Кейт…
– Боже! – вздохнул Скелтон. – Ее поймали? Она воровала вещи в магазине?
– Да.
– Она здесь?
– За дверью.
– Боже, Чарли. – Пальцы Скелтона легли на плечо Резника. Жизнь, казалось, уходила из его глаз. Он повернулся и пошел к столу. От его пружинящей походки не осталось и следа, его плечи, всегда прямые, сгорбились.
– Это все бесспорно?
– Она призналась.
– Понятно.
– Были и другие случаи. Кажется… кажется, это продолжалось уже довольно долго.
Скелтону приходилось иметь дело с подобными происшествиями. Родители обычно не сразу понимали, о чем идет речь. А когда наконец до них доходило, первая реакция бывала очень резкой: «Я убью этого маленького ублюдка! Что теперь его ожидает?» Сначала были воинственность, злоба, затем слезы. «Мой Терри, он в клубе для молодежи, я знаю. Моя Трейси…»
А теперь «моя Кейт».
Скелтон не произнес ни слова. Сидел, стараясь не смотреть на семейные фотографии, стоявшие на столе.
– Вы хотите ее видеть, сэр? До того, как ее допросят?
– Хорошо, Чарли. – Он выглядел, как человек, получивший удар топором по голове. – Только дайте мне пару минут, ладно? Затем пусть детектив Келлог приведет ее.
Резник кивнул и двинулся к двери. Этот путь показался ему очень долгим, и он все время ждал, что суперинтендант окликнет его, попросит вернуться, скажет еще что-либо, хотя он и не знал – что. Но ничего не случилось Резник открыл дверь, вышел и закрыл ее за собой.
– Через пару минут, – сказал он Линн.
– Слушаюсь, сэр.
Когда он посмотрел на Кейт, она отвернулась.
– 28 –
Грэхем Миллингтон был в приподнятом настроении. Его жена согласилась пропустить вечерние классы, одна из соседок обещала присмотреть за детишками, а у них были билеты в «Королевский Центр», третий ряд, середина. Выступала Петула Кларк. Что же касается Миллингтона, можно собрать вместе всех – Элейн Пейджес, Барбару Диксон и даже Шерли Бассейз – и все равно они не могут сравниться с Петулой. Боже! Она выступает так долго, что он не может вспомнить, с какого времени точно, и одно это уже восхищало Грэхема в певице. Ее голос звучал прекрасно. Но не только. Она, конечно, не выглядела как молоденький паж ни сейчас, ни когда-либо раньше, но все, что она имела, было ее собственное. Никаких подтяжек или подрезания кожи, никакой трансплантации гормональных желез. Ей пятьдесят, и как выглядит! Непостижимо!
Миллингтон расхаживал по комнате в радужных мечтах и насвистывал «Даунтаун».
– Что это с вами, Грэхем? – поинтересовался Резник.
– Простите, сэр?
– В прошлом году я делал все возможное, чтобы вы прекратили терзать «Серенаду лунного света» Гленна Миллера.
Миллингтон посмотрел на свои ноги, и на какое-то ужасное мгновение Резник подумал, что сейчас сержант начнет отбивать чечетку.
– Вашу мать не напугали исполнители негритянских народных песен, когда она носила вас в себе?
Однажды Миллингтон был в доме Резника и видел его коллекцию пластинок. Из тех, которые он прослушал, большинство были старыми, еще тридцатых годов, сильно попорченными иголками проигрывателя.
– Я слышал о дочке суперинтенданта, – сменил тему Миллингтон. – Как он воспринял это?
– А как вы думаете? – резко ответил Резник. Миллингтон промолчал.
– Есть что-либо новое? – спросил инспектор. – Фоссей, например?
Сержант вспомнил о другой причине своего хорошего настроения.
– Патель, сэр. Он записал номер машины типа, с которым встречался Грайс, и проверил, ному она принадлежит. Права на машину выданы Эндрю Джону Саважу.
– Приятель Фоссея.
– И помощник. Мелкий страховой агент. Самые низкие квоты, немедленное и персональное обслуживание гарантировано.
– Полагаю, что Фоссей не приходил со своими документами? – Настала очередь улыбнуться Резнику.
Миллингтон покачал головой.
– Может быть, теперь пора запросить ордер?
– Давайте подождем с этим. Если нажать слишком сильно, он может просто сбежать. Они оба могут это сделать. Мы устроим маленькое совещание завтра утром, чтобы быть уверенными в правильности стратегии. Хорошо, Грэхем?
– Да, сэр. – Миллингтон кивнул. Но не ушел и не перестал улыбаться.
– Что-нибудь еще? – спросил Резник.
– Тревор Грайс. Мы еще не проверяли его. Резник подождал данных о нем.
– Два года за ограбление в семьдесят шестом году.
– С тех пор чистый?
– Согласно компьютеру.
– Только мы знаем лучше, а, Грэхем?
– Да, сэр.
– Похвально. Хорошая работа. Скажите Пателю, если вы этого еще не сделали. И, Грэхем…
Миллингтон смотрел на него с ожиданием.
– Ложитесь спать пораньше. Следующие два дня, я бы сказал, мы будем здорово заняты.
Скелтон и его дочь сидели по разные стороны стола, избегая смотреть друг на друга и храня молчание. В ту минуту, когда Линн Келлог ввела ее в этот кабинет и дверь закрылась за ней, Кейт заплакала. Отец предложил ей носовой платок, но она отвернулась и предпочла горсть салфеток, розовых, порванных и уже мокрых.
– Кейт…
Она заранее знала вопросы, которые он будет задавать и ответы на которые ужаснут его. Некоторое время все было спокойно, почти приятно. Поток звуков из других комнат, шаги, которые вначале приближались, потом прошли мимо и удалились. Их дыхание. Телефонные звонки. С улицы шум машин, переключавших скорость перед светофором, и другие обычные шумы большого города. Она вспомнила мать. Наверное, сейчас она складывает школьную блузку после глажки и пристраивает ее в комод в ее комнате. Затем переходит в кухню, бросает взгляд на часы в плите: надо попробовать запеканку, добавить соли, смолоть черного перца и все перемешать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88