– Ты кричал во сне, такой крик не слышно, – шепчет Натали, забираясь в кровать к брату, упрямо волоча за собой медвежонка.
– Как же ты его услышала? – Джек укрывает ее одеялом и девочка прижимается к нему. – Ой! – вздрагивает Джек.
– Что?
– У тебя ноги холодные.
– Ага, – зевает сестренка, обнимая одновременно и медведя, и брата.
– Ты не ответила.
– Что?
– Как ты услышала меня?
– Глупый, – как взрослая, ворчит Натали, – ты же мой брат. Я спала и видела сон. В этом сне ты видел сон и тебе было страшно, и ты кричал, что-то напало на тебя и ты испугался.
– Что напало?
– Какая-то гадюка, я не помню.
Джек ошеломленно молчит.
– Значит, ты видела сон, в котором я видел сон, в котором за мной гналась гадюка и ты видела её в моем сне?
– Ну да, – довольная догадливостью обычно не слишком сообразительного братца, шепчет сестренка.
– Понятно, – растерянно шепчет ничего не понимающий Джек.
– Ага, – шепчет Натали и через мгновение засыпает, крепко прижавшись к брату.
Какое-то время он лежит рядом, рассеянно, но нежно, гладя буйную гриву вьющихся волос. Какое-то время он лежит, пытаясь понять, но нежное дыхание рядом с его ухом не дает думать и он засыпает, потрясенный способностями своей сестры. Он долго потом вспоминает этот эпизод, но ни о чем не спрашивает сестренку, боясь спугнуть её непонятное великое волшебство…
Адам Фолз лежит на своей кровати, на полу валяются его ботинки. Правая рука сжимает бутылку с коньяком. Перед вами человек, осуществивший свою мечту, так сказать, дорвавшийся до нее и успевший вкусить её почти в полной мере. В его голове, как надоедливое кино, прокручиваются воспоминания: Лимба, Башня, Пустошь, сейры, люди. Мелькают знакомые, до боли знакомые и совсем незнакомые лица. Каждое пытается что-то сказать, поделиться чем-то сокровенным, но таким ненужным в эту минуту. Картинки меняются одна за другой, как в заевшем демонстраторе слайдов.
Высадка, стрельба, сейры, проволока, молнии, Ричард, Майкл, волки, стрельба, огонь, вспышки, взрывы, разорванные тела, кровь, стрельба, кровь, волки, люди, рваные раны, вспышки разрывов, умоляющие, ненавидящие глаза…
– Хватит! – кричит Адам в темноту. – Хватит! – кричит он, мысленно поздравляя себя с тем, что материал, которым покрыт каждый сантиметр его комнаты – звуконепроницаем, что дверь закрывается практически герметично и не пропустит наружу ни звука из его обезумевшего рта.
– Хватит!
Слышится бульканье и сопение. Адам глотает спиртное, так как он и представлял, не чувствуя ни вкуса, ни того, как коньяк обжигает пищевод. Звуки напоминают то, как жадно пьет молоко из бутылочки младенец, только в бутылке совсем не молоко.
– Вот вам всем, – устало отдувается Адам, вытирая рот. – Заткнитесь все, дайте поспать!
Он устало откидывается на подушку, потом решительно хватает бутылку и допивает остатки. Потом он падает на кровать, широкая идиотская клоунская улыбка искажает его лицо. Он закрывает глаза и шепчет:
– А вот и сюрприз, а вот и сюрприз, а вот и …
Его усталый мозг наконец-то отключается от происходящего и Адам засыпает. Всю ночь до утра он спит, не видя снов, чему несказанно будет рад утром. Но до этого утра еще надо дожить…

* * *

…Вожаки вернулись с неутешительными новостями. Дирижабли людей совершили налет на их племена в вечер накануне нападения на племя Велора, племя Сайди подверглось нападению последним. Когда я увидел его, мне всё стало ясно без слов – в огне погибла его семья.
Судьба была жестока к Сайди – он стал вожаком несколько лет назад и в тот же год на его племя обрушился сокрушительный мор, унесший жизни многих сейров, в том числе и его семью. Это поветрие выходит из мертвых земель вблизи отрогов Северных гор в самые жаркие годы. Давным-давно на этом месте произошла одна из последних битв сейров со страшными животными, некогда населявшими наши земли – драконами и василисками. На этом гиблом месте нет никакой растительности, всё живое избегает посещать эту местность, отравленную ядовитой кровью древних гадов. Наверное, этот яд время от времени проникая в верхние слои почвы под действием солнечных лучей, испаряется в воздух, ветер разносит заразу дальше и сейры гибнут. Единственное доступное исцеление – покинуть эти мертвые земли, но иногда ветер оказывается сильным и болезней не удается избежать.
Сайди потерял всю свою семью тогда. Он увел племя на юг и поклялся, что больше ни один сейр и близко не подойдет к Драконовой Пади. Вожак выполнил свое обещание, но не мог предугадать того, что однажды у людей появятся планы и на его счет.
Вернувшись в свое племя, Сайди застал страшную картину, которую я уже неоднократно имел несчастье наблюдать. Треть его соплеменников была сожжена, огонь не пощадил ни стариков, ни ясс, ни детенышей. Пламя поглотило его яссу и двух его детей – старшего сына и младшую дочь.
Он вернулся с таким же выражением в глазах, какое было и у меня: он страдал от своей утраты и жаждал мести. Он хотел убивать людей, убивать до тех пор, пока его собственные призраки погибших не насытятся пролитой кровью, и больше ничего.
С ним в племя Велора пришли сейры его племени, некоторые из них были отцами, потерявшими детей, некоторые потеряли своих подруг, кто-то утратил отца или мать. Теперь я видел, что возврата к прежней жизни нет ни для кого из них. Все они хотели только одного – стереть людское племя с лица земли.
Прибыли племена Каспа и Лоро. Их вожакам повезло сохранить свои семьи, но потери в их племенах были такими же ощутимыми, как и в племени Велора – погибло больше половины сейров. По какому-то жестокому совпадению, погибло много ясс и детенышей, гораздо больше, чем погибло охотников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98