Этот монстр была права. Права по всем статьям.
– Вы женщины в постели, в казино, на пляже, – бушевала Аркадия Самойловна, – когда вы намалеваны и бедрами виляете. А в походе вы солдаты, мужики. И должны нести вместе со всеми оружие и снаряжение. Всем ясно?
– Всем.
– Завтра все повторите заново, – сказала на прощание Аркадия Самойловна, – весь маршрут. И ты, Лена, пойдешь со всеми. Тебе понятно?
– Понятно, Аркадия Самойловна, – покорно кивнула Лена.
– Вот и хорошо. – Нужно отдать ей должное, она интуитивно чувствовала, когда нужно ослабить напряжение. – А вообще-то прошли неплохо. Ведь ваш инструктор ориентируется всегда по мужским показателям. Как и положено по инструкции.
Когда она ушла, Лена вздохнула.
– Не могу больше, господи, просто не могу. Если бы я знала, что все будет так тяжело!
Марина показала на стену. Она знала, что все их слова постоянно прослушиваются. Начальство хотело отобрать действительно лучших. В ком нельзя было сомневаться.
– Ладно, девочки, – устало сказала Марина, – идемте спать.
Все пятеро пошли в свои комнаты. У каждой из них была своя небольшая «келья», в которой стояли узкая кровать и тумбочка с одеждой. Никаких личных вещей, считалось, что таким образом будущий разведчик учится обходиться самым необходимым, не обременяя свою жизнь ненужными мелкими сувенирами, которые в решающий момент могут выдать агента быстрее, чем все его связные, вместе взятые.
Марина вошла в свою «келью», опустилась на кровать. Завтра предстоял еще один трудный день. Сколько таких дней было за годы учебы! Попавшие сюда в основном после окончания высших учебных заведений молодые женщины проходили трехлетний специальный курс. О себе рассказывать не разрешалось, фамилии у всех были изменены. Так, Чернышева превратилась в Чернову, а Елена Волкова – в Елену Иволгину. Настоящих фамилий остальных женщин она не знала. Они с Леной были из столичных городов, Марина из Москвы, а Лена из Ленинграда. Может, поэтому Аркадия Самойловна с жестокостью дорвавшейся до столицы провинциалки, мыкавшейся всю жизнь по коммунальным квартирам, не любила более всего именно этих девочек.
Остальные были из других мест. Несмотря на строгие запреты, за два с лишним года, проведенные вместе, они успели познакомиться и узнать, что кореянка Мила с Дальнего Востока, Гюля из Узбекистана, а Таня из Прибалтики. И это было почти все, о чем они могли рассказать друг другу. Откровенность не поощрялась. Лишь с Леной Марина успела подружиться и была более близка, чем с остальными женщинами.
А ведь в шестьдесят восьмом все представлялось по-другому. Сначала Марина прошла несколько строгих отборочных комиссий. Проверяли здоровье, психологическую устойчивость, восприимчивость к разного рода заболеваниям, мнительность, наличие отклонений, совместимость с другими людьми, коммуникабельность, умение ориентироваться в незнакомой обстановке, анализировать факты, общий багаж знаний, постановку иностранных языков, даже сценическое мастерство. Здесь проверяли очень тщательно и в случае малейшего сомнения отклоняли кандидатуру. Непонятно, каким чудом, но Марина прошла все тесты. Может, ей помогал старый знакомый ее отца, чья лысина и умные глазки иногда мелькали в коридорах во время сдачи тестов и медицинского освидетельствования.
Самому неприятному допросу ее подверг сексопатолог. Его интересовало буквально все. Первый мужчина. Общее количество мужчин. Удобные и любимые позы. Наличие ограничений и запретов во время интимных сцен. Пределы возможного. И тому подобное. Даже по вопросам она с удивлением обнаружила, что почти ничего не знала об интимных отношениях. Некоторые вопросы просто казались оскорбительными. Врач подробно расспрашивал о ее сексуальных пристрастиях, выяснял, не нравились ли ей иногда женщины. В ответ на негодование Марины он как-то по-особенному усмехнулся, но ничего не сказал. Одно перечисление его вопросов могло оскорбить любую женщину, но она честно отвечала в течение двух часов.
И только спустя два месяца, когда наконец получила красный диплом об окончании МГИМО, ей официально объявили, что она будет зачислена в институт разведки, на специальные курсы. И только тогда она рассказала все матери. Мать проплакала всю ночь. Формально она была распределена в распоряжение МИДа. Фактически первого августа она уехала в один из небольших уральских городков, где были расположены их курсы. Мать так и не смогла отговорить ее от этого шага. Тогда все казалось романтическим и возвышенно-интересным.
Но всю романтику развеяла Аркадия Самойловна. Она сразу объяснила, что разведчик – это человек, готовый на все. И женщина-разведчик – это одновременно леди и проститутка, убийца и диверсант, наблюдатель и психолог, актриса и режиссер – словом, все ипостаси меняющихся масок в одном лице. С этого началось их обучение. Спустя две недели с курсов уже была отчислена молодая женщина, скрывшая, что у нее в родном городе остался маленький ребенок. Проверившая все факты комиссия без долгих разговоров просто отчислила женщину, и ее увезли из группы. Марина узнала об этом лишь благодаря случайности. Эта женщина была старшей в их группе. Она была красивой. Обладала особенной породистой статью, какие встречаются в редких комбинациях смешения разных наций. В ее длинных прямых ногах было что-то скандинавское, от викингов, скулы были азиатские, а зеленые глаза и русые волосы делали ее похожей на русских красавиц из старых сказок. Она и была потомком всех трех наций. Имела отца литовца и мать полурусскую-полутатарку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12