А тем более не были бы материальными. Поэтому я только еще раз облапала друзей и с умным видом покивала.
– Как мы здесь оказались? – спросил Бьен, скептически осмотрев мое лежбище и сочтя его вполне пригодным для сидения. – И где, кстати?
– Это замок, про который я вам говорила при нашей последней встрече, помните? А очутились вы здесь, судя по всему, потому что я так пожелала.
– То есть? – не понял Бьен. – Теперь не ты исполняешь желания, а они исполняются у тебя? Круто! Слушай, а можешь мне пожелать, чтобы я был жутко умный, богатый, чтобы меня девушки любили… и… ну, не знаю, например, чтобы я был директором Института?
Амели вскрикнула, но было поздно. Треугольник на полу снова засветился, на этот раз не так впечатляюще, легкое сияние окутало его. Я помахала руками, пытаясь разогнать дымок, но он развеялся сам. Перед нами стоял Бьен… уф… дожелался.
Обычно растрепанные черные волосы парня были аккуратно прилизаны (даже представить себе не могу сколько на это пошло геля), одет он был в аккуратный черный костюм, из кармана которого торчали дорогущая золотистая переговорная бумажка и серебряная ручка. Ботинки сияли не хуже зеркала, в руках обнаружился черный кожаный портфель. Сам же парень выглядел донельзя растерянным. К тому же Амели как-то странно на него смотрела… Не попала ли она случайно под категорию любящих его девушек? Если да, то, когда заклинание пройдет, Амели точно убьет нас обоих…
– Какой ты красавчик! – выдала она, плавной походкой подходя к Бьену и обнимая его за шею.
– Э… Что это? – выдавила жертва своего желания, не слишком успешно стараясь держать Амели на расстоянии.
– Твое желание! – мерзко хихикнула я, присаживаясь в кресло напротив и с искренним любопытством наблюдая за результатами заклинания. Бьен же все силы бросил на то, чтобы отлепить от себя Амели.
– Амели, дорогая, ты мне очень нравишься, но не в том смысле… Мы же только друзья. Амели, не стоит этого делать… руки, руки убери! Лерка, да сделай же ты что-нибудь с ней!
– Хотел, чтобы тебя девушки любили, вот и мучься теперь! – злорадно отозвалась я. Меня гораздо больше интересовало предчувствие того, что что-то сейчас будет…
Снизу раздался глухой, но громкий звук удара. Я вскочила на ноги, Бьен попытался проделать тот же маневр, но Амели повисла у него на шее, вцепившись руками и ногами и не пуская никуда. К тому же у него противно запиликал его переговорный листок, судя по всему, проблемы Института уже нашли его… не все же ему прелестями жизни наслаждаться.
Я махнула Бьену рукой, чтобы он оставался в моей комнате (на что получила мрачный ответ, мол, как будто он куда-то смоется с таким «украшением» на шее), и вышла в коридор. Тонкую нить голубого света заметила сразу, но все еще надеялась, что она не принесет никаких особых разрушений. Зря надеялась…
Спустившись вниз в столовую (или скорее сбежав), я застала удивительную и уникальную картину. Длинный стол был отодвинут к стене, оставшиеся стулья растаскивали туда какие-то демоны-прислужники. В центре зала возвышалось монументальное сооружение типа «кресло». На нем восседал Гвион (растерянный донельзя), почему-то без очков, с удлинившимися клыками и черным кожаным портфелем в руках. Они что, с Бьеном сговорились, что ли? Или это мода такая, а я просто не знаю? Какой-то служака дотащил почти до самого постамента табличку на жерди. На табличке большими буквами было выведено «Атрон». Служака кое-как установил табличку, достал из кармана маркер, старательно замарал букву «А». Подумав, пририсовал стрелочку, указывающую на постамент. Трон… ну да, а то я как будто не рассмотрела!
– Лиера, это ты! – с искренней радостью приветствовал меня Гвион, сделав попытку подняться со своего места. Какой-то стоящий сзади тип с мрачным лицом и рельефной мускулатурой слегка толкнул его, и Гвион снова оказался в сидячем положении. – Я так рад тебя видеть, ты себе не представляешь, как я рад! Тут такое происходит!
Что именно, он не успел объяснить. Из какой-то задней дверцы выплыла вампирша. Раньше я видела ее на каком-то приеме, не помню точно. Сейчас она была разодета (а точнее, раздета) по последней вампирьей моде. Волосы были уложены в какую-то сложную прическу. За ней семенила непонятная толпа, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся журналистами и поклонниками.
– Любовь к моде – это у меня в крови, – разглагольствовала вампирша. – Для меня радость прежде всего.
Журналисты записывали ее «откровения», высунув от усердия кончики языков. Почитатели дружно визжали и махали в воздухе бумажками. Заглянув через плечо в блокнот кому-то из журналистов, я обнаружила там последнюю фразу в несколько откорректированном виде: «Любовь к шкоде – это у меня в крови. Для меня пакость прежде всего». Миленько… Красотка удалилась. Гвион картинно всплеснул руками:
Вот видишь! Происходит что-то нереальное! Париха всегда хотела стать популярной, но она же была страшная, как любимый дракон Атрона! Сбываются…
– …все желания, – закончила я за него. Гвион, кажется, слегка покраснел и кивнул. – Ну а ты у нас чего хотел?
Гвион промолчал, только перевернул свой чемоданчик другой стороной. На ней, не меньшими буквами, чем указание «трон», значилось: «Президент вампиров». Ага, нашего Гвиончика замучили амбиции. Можно понять, вот только почему они у него выражены в такой странной форме? Кстати, еще интересно, почему заклинание подействовало не на всех и выполнило не все желания. Ведь вряд ли, например, служки Гвиона всю жизнь мечтали быть на побегушках у вампирьего президента. Наверное, их желания просто перекрылись более сильными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102