Напившись, раненый перевернулся на спину и сделал отчаянную попытку сосредоточиться.Поморщившись от тупых толчков боли, Джордан мысленно проделал путь по тропе. Даже Якобу Лантцу вряд ли будет просто обнаружить это место. Большей частью поверхность столовой горы представляла собой голый камень, а кроме того, не было никаких ориентиров, чтобы найти это место. И никто из здравомыслящих людей не рискнет пройти по этой тропе.Беглец пил, вновь и вновь ощущая, как холодная вода медленно проникает в иссушенные жаждой ткани. Через некоторое время он с трудом поднялся и снял с лошади седло и уздечку, сложив все это на густую траву.Ему понадобится огонь… сухие дрова, которые не дают дыма. Развалины скроют отблеск огня. Он должен подогреть воду, чтобы промыть рану. Он должен…Прошло много времени, прежде чем Трэйс открыл глаза. Вокруг была тьма. Прислушавшись, он не уловил ни звука, кроме струящейся воды. Ночь была холодная.Джордан подполз к седлу и начал один за другим развязывать узлы до тех пор, пока не смог завернуться в лошадиную попону. Казалось, его голова похожа на огромный полупустой бочонок, в котором плескались мозги, похожие на воду. Губы потрескались от лихорадки…Над далекой скалой висела одинокая звезда.Сквозь бред до Джордана доходил звук струящейся воды. Он должен быть очень осторожен… осторожен. Его враги могут быть далеко, но в пустынном безмолвии ясной ночи звуки особенно отчетливы. Днем они могут быть где угодно — тридцать или сорок жаждущих крови охотников. И здесь, внизу, он должен с ружьем в руках следить за тропой.Боль терзала бок как голодная крыса. Ранка такая маленькая, но и она требует ухода, ее необходимо промыть. Глазами он нашел висящую над каньоном одинокую звезду, уставился на нее. Прошло еще много времени, прежде чем он уснул. На краю тропинки появилась полевая мышь, удивленно посмотрела на спящего человека и осторожно, но не испуганно, поползла дальше, к краю выемки с водой. Где-то в каньоне, подточенный эрозией, покатился вниз маленький камешек. Звук постепенно затих.На вершине столовой горы завывал ветер, проносясь в ветвях шелестевшего можжевельника. Под его порывами трепетало пламя костра, горевшего на стоянке следопытов. Был убит человек, и по закону того времени убийца должен умереть. Койот пронзительно завыл на луну, таинственная какофония звуков продолжалась мгновение, затем ветер рассеял все звуки, и в ночи, пронизанной светом одинокой луны, повисло безмолвие. Лишь звук струящейся воды и тихий стон спящего беглеца нарушали тишину ночи.Жарким днем, который пришел на смену ночной прохладе, Трэйс Джордан находился на грани беспамятства и тяжелого изнуряющего сознания. Вскоре после полудня он услышал топот копыт над головой, затем всадники медленно вернулись назад. Лежа, он поднял ружье и застыл, выжидая. Если они его найдут, хотя бы кто-нибудь из них должен умереть.Он не чувствовал злобы на этих людей, только к тем шестерым, которые убили Джонни. Эти люди наверху руководствовались той же моралью, что и он сам, но он боец и будет бороться. Здесь есть вода, у него двести патронов, но нет еды. Ему остается только ждать, пока он не умрет от голода или от раны.Он задремал или потерял сознание… потом смутно вспомнил, что пил, полоскал лицо и смачивал воспалившиеся от лихорадки губы. Припомнил, как таскал дрова, чтобы развести огонь и подогреть воду в старой кружке, которую нашел в развалинах. Затем снял повязку и осмотрел рану. Она была безобразна и воспалилась, на нее было страшно смотреть. Ему никак не удавалось ее прополоскать. Уже в середине этой процедуры он вновь потерял сознание… и когда снова открыл глаза, голова раскалывалась, бок превратился в сгусток боли. Ему отчаянно хотелось пить, но он слишком ослаб, чтобы доползти до воды.Первое, что Джордан осознал — это какое-то движение там, где его не должно быть. Он прислушался, сознавая опасность и пытаясь как-то объяснить это слабое таинственное шуршание… Это же юбка! Но это невозможно!Раненый почувствовал прохладу, и ему стало уютно. Он еще чувствовал тупую боль в боку, но уже не такую как раньше. Голова была тяжелой, глаза открывать не хотелось. Что-то холодное коснулось его лба, он замер, испугавшись, что это ощущение может исчезнуть. Он попытался вслушаться в звуки, доносящиеся до него, подозревая, что это либо бред, либо близкая смерть.Как и прежде струилась вода. Лошадь щиплет траву… ветер уныло завывает в ветвях можжевельника. Чувствовался запах шалфея и горящих поленьев. Костер был рядом. Лежа с закрытыми глазами он попытался определить точное местоположение ружья. На много миль вокруг у него не было друзей, поэтому в любом случае, тот, кто здесь находится, человек или животное, представлял для него опасность.Постепенно прохлада со лба исчезла, и он почувствовал, как чьи-то пальцы расстегнули его ремень и распахнули рубашку. Пальцы были холодные, они искусно ощупали рану, и ему на бок легко что-то очень приятное и теплое.Трэйс открыл глаза и уставился на нависшую над головой скалу. От прохлады на лбу осталось лишь воспоминание, но приятное тепло на боку все еще ощущалось. Он перевел взгляд ниже.Рядом с ним на коленях стояла женщина, но вначале он увидел лишь ее гладкое смуглое плечо, с которого сползла красная блуза, и густые черные как смоль волосы.Это бред… это точно бред. В этом безлюдном месте не может быть такой женщины. Ведь он спрятался под почти отвесной скалой, мили отделяют его от ближайшего жилья. Женщина повернула голову и взглянула на него.У нее были огромные темные глаза, обрамленные длинными ресницами, и с первого взгляда он прочитал в ее глазах мягкость и женскую нежность… затем нежность исчезла, и она отвела взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38