- Вот, наверно.
- Как - наверно? Узнаете соучастника или нет?
- Ну, он. Дальше чего?
- Дальше вы сами расскажите.
- Про что?
Загаев перебирал бумаги в папке, с вопросами медлил. Габдрахманов еще раз, повнимательнее, пригляделся к снимку. Мишка Саманюк выглядел фраером: в костюмчике, при галстуке, морда сытая, довольная. Габдрахманов засопел, толстым пальцем отодвинул фотокарточку. В обезьяньих глазках - зависть.
Загаев нашел нужный лист и завел разговор с осужденным. На допрос это не походило.
- Я следователь из Харьковской областной прокуратуры, моя фамилия Загаев.
Осужденный пожал плечами: мол, мне-то что.
- Габдрахманов, меня интересуют кое-какие старые дела. Расскажите поподробнее, как там у вас получилось с угоном машины?
- Как получилось... Плохо получилось.
- А вы думали, что будет все прекрасно?
- Ничего не думали Пьяные были. В общежитие быстро ехать хотели. Бензин кончился, без горючего - как поедешь? Совсем мало горючего было. Машину бросали, пешком бежали.
Теперь Габдрахманов не торопился, не сердился, объяснял старательно, чтобы "гражданин следователь" понял: совсем мало бензину было, куда поедешь...
- Кто вел машину?
- Ну, я вел.
- Как автоинспекция догадалась, что машину именно вы угнали?
- Мимо магазина ехали, там большой фонарь, сторож узнал, на другой день милиции говорил.
Совсем другим стал Габдрахманов, смирным, осторожно-покладистым. Рассказывал охотно, гражданина следователя взглядом не кусал. Когда следователь поднял от бумаги голову и взглянул на него, Габдрахманов даже изобразил подобие улыбки на синих губах: спрашивайте, гражданин начальник, я честный, всю правду скажу... С минуту смотрели друг на друга два худощавых человека одного примерно возраста. У Загаева в волнистых волосах седина. В колючем ежике Габдрахманова тоже. От различных тревог седина, от противоположных тревог...
На переносице осужденного напряглись глубокие морщины - что сейчас спросит следователь?
- Вы ездили той ночью в поселок Малиниху?
Дрогнула улыбка на синих губах:
- Какой поселок, гражданин начальник! Говорю, совсем мало горючего было!
- В ту ночь в Малинихе совершена была крупная кража. Можете вы что-нибудь рассказать об этой краже?
- Никакой Малиниха не знаю! Никогда там не был!
Осужденный искренне усмехнулся. Какой чудак гражданин следователь, совсем глупый. Из Харькова приехал спрашивать Габдрахманова про кражу в Малинихе! Чудак!
- Можете идти, Габдрахманов.
- До свиданья, гражданин начальник.
Он встал, надел матерчатую фуражку, пошел. И на порог уж вступил, за дверную ручку взялся, но не вышел, медлил.
- Вы что, Габдрахманов? А хотите знать, сколько там, в малинихинском сейфе, денег было?
Осужденный проворчал:
- Мне какое дело...
- А было там около двенадцати тысяч.
Верхняя губа Габдрахманова приподнялась, открыв желтые от крепкого чая крупные зубы. Должно быть, здорово хотелось ругнуться Габдрахманову, а нельзя - при начальстве-то. Мотнул головой, опять изобразил ухмылку:
- Вы думаете, я их увел?
- Подозреваю, что были соучастником.
- Хо! Это еще доказать надо.
- Ну а как же! Обязательно надо доказать. Пока есть подозрения только. Вот я и подумал: может, Габдрахманов сам расскажет...
- Хо!..
Чудак следователь!
- До свиданья, граждане начальники.
- До свиданья, Габдрахманов. На днях еще вас приглашу, потолкуем.
- Ну... ваше дело такое, - кивнул и вышел.
Два дня Загаев изучал личное дело Габдрахманова, материалы автоинспекции по угону "газика", материалы следствия по давней малинихинской краже.
Через два дня состоялась еще одна беседа с подозреваемым.
Фаат Габдрахманов как мог старался изобразить любезность: поздоровался, даже поклонился чуть. Сел на стул, уперся ладонями в колени, вытянул шею к следователю.
- Меня интересуют некоторые детали, касающиеся угона, - сказал Загаев. Ваши ответы, Габдрахманов, будут зафиксированы в протоколе допроса. Да, сегодня допрос, а не беседа
Осужденный ничем не выразил своего отношения к сказанному. Только ладони крепче вцепились в колени.
- Расскажите подробнее, каким образом сторож мог опознать вас и Саманюка ночью, в кабине "газика", на ходу? Вы раньше были знакомы со сторожем?
- В магазине нас видел, наверно.
- Но ведь он сторожит ночью, а вы ходили в магазин днем?
- Зачем днем, вечером ходили. Днем работали, в столовой ели.
- Тот магазин от вашего общежития довольно далеко, есть ближе. Почему ходили именно в тот?
Низкий лоб осужденного сморщился.
- Почему, почему... Ходили, да и все. Мы ж там не под конвоем, куда хотим, туда идем.
- После работы, усталые - и за шесть кварталов, когда рядом с общежитием есть гастроном?
Габдрахманов подумал. Пояснил:
- За водкой к тому сторожу бегали. Пока с работы придем, уж семь часов, водку не продают. Сторож рано приходил, мало-мало спекулировал, гад такой. Деньги брал, сдачи не давал. Плохой человек. Дурной глаз имеет, дурной язык имеет. Нас в "газике" видел, сразу милиции говорил. Никто бы не узнал, что мы "газик" брали.
- Куда же вы ездили на "газике"?
- Куда, куда... В общежитие ехали! Один разговорил, другой раз говорил, сколько раз можно одно и то же!
- Ехали с вокзала в общежитие, очень торопились на вечернюю поверку, так?
Габдрахманов подумал хорошенько и сказал:
- Так.
- На вечерней поверке вас не было.
- Значит, не успели.
Загаев развернул па столе план Седлецка.
- Посмотрите, Габдрахманов. Видите этот квадрат? Здесь вокзал. А вот здесь общежитие. А магазин, где вас видел сторож, вот он, совсем в стороне. Если так спешили на поверку, то и ехать бы вам прямо по улице к общежитию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19