Малочисленные туристы — из-за взрывов туризм резко идет на убыль.Профессиональная улыбка израильской пограничницы, проверяющей мой паспорт.Я сверил свой портрет глазами симпатичной военнослужащей.Высокий, тяжелый. Жесткие, с проседью волосы. Прижатые уши. Металлические коронки впереди, вверху. «Ужасные зубы», как говорят тут про наши блатные фиксы. Впалые щеки…Еще — свороченный в детстве нос.Для физиономиста-психолога — поле для изучения природы человека.Действительно ли, как утверждают французы, характер — это судьба?«Частный лицензированный российский детектив, работающий по контракту в охранно-сыскной ассоциации „Лайнс“, разрешите представиться…»— Шалом!Очередной штемпель в моем израильском дарконе — и вот он уже у меня в руке.— Бай!Двухэтажный автобус Тель-Авив — Иерусалим.В окне равнинный Израиль. Желто-красный трактор на поле.Белые валуны в зелени пальм. И горы вдалеке. Широкой раструб — вход в ущелья.Неожиданно облачное молочно-серое мутное небо.И сразу красные черепичные крыши на складках серого с зелеными заплатами выгоревшего одеяла до дымки горизонта.Израильские поселения — ульи с красными крышами. Острые верхушки сосен на склонах. Кипарисы, как поминальные свечи между горными складками. И паутинки дорог внизу.Разбитая машина. Как она попала туда, в ущелье? По сторонам вдоль дороги изломанные складки породы на разных уровнях.И наконец, Иерусалим.Сбоку мелькнула надпись на русском: «САДЫ САХАРОВА».Здесь почитали знаменитого правозащитника…
Квартира ждала меня все это время.Я распахнул окна в салоне и в спальне — на грохочущую Элиягу Голомб и во двор.В первое ворвался непрекращавшийся гул машин.Снова на половину окна впереди простирался Байт ва-Ган, один из семи иерусалимских холмов, высоко вознесенный и на две трети застроенный виллами.Строительство новой дороги под ним заканчивалось, но по склону еще двигались дорожно-строительные машины.У меня было связано многое с вершиной Байт ва-Ган в мой прошлый приезд.В другое окно — со двора — доносился лай собаки.В квартире, которую «Лайнс» оставил за собой, стоял устойчивый жар.За то время, пока никого тут не было, помещение лишилось запаха жилья. В первую очередь, конечно, потому, что тут не готовили.Я включил телефон, воду, газ.Испробовал компьютер — в прошлый раз я писал на нем простенькие рецензии для «Нашего Иерусалима» по просьбе моих друзей, владельцев дома русской книги «Золотая карета».Компьютер работал как часы.Я выставил на письменный стол мои амулеты, которые повсюду таскал за собой. Две серебряные фигурки — зажимы для бумаг, стилизованные под персонажей китайского театра теней… В боевике «Однажды в Америке» их использовали в качестве заставок в финале…Мои неотложные дела подходили к концу.Еще я принял душ. Сделал несколько звонков знакомым. В том числе хозяину, квартиры. Одних не оказалось дома, другие успели съехать. Хозяин квартиры — выходец из Болгарии — был рад моему появлению.Хозяева «Золотой кареты» тоже приветствовали мой приезд. К ним только что поступил из России контейнер с книжными новинками.— Ты надолго?— Не думаю.— Может, даже на несколько дней?!— Все может быть.Я надеялся на их помощь в розыске Яна, если она понадобится. На этом ритуал возвращения закончился.Я набрал справочную службу телефонной компании «Бэзэк»:— Номер автомата 2543231…Меня не спросили, кто я, зачем мне это нужно.Мой английский тоже вполне их устроил.Я интересовался, где установлен телефон-автомат с номером, указанным Мариной.— Площадь Кикар Цион. Рядом с банком «Апоалим»…В телефонной компании не делали из этого тайны.— Спасибо.
Телефон-автомат оказался на краю площади, ближе к Яффо, внутри защитной прозрачной скорлупы — помидорного цвета, новенький, словно сегодня с производства, как все другие его собратья тут.«Печка, от которой мне предстоит танцевать…»Рядом была Яффо — вечно забитая пешеходами, машинами. Отель «Рон» — невысокий, недорогой — «смотрел» прямо на автомат.Я прошел по Яффо в направлении Старого города.Свои дела частного детектива я всегда начинал с него.В прозрачном воздухе Старый город вырисовывался словно на гравюре древней книги. Каменные стены, поросшие пучками зелени. Зной, неподвижные веера пальм. Смуглые нищенки неизвестного народа — не еврейки, не арабки. Переползающие с места на место младенцы.Я вошел в Яффские ворота.Единственные с необычной надписью — измененным текстом из Корана: «Будь благословен во имя Аллаха милостивого и милосердного и Авраама, друга его…»
Общий праотец двух народов впервые был поставлен рядом с Богом… «Поэтому и дерутся за его могилу в Хевроне…»
Кафе «Самара» метрах в двадцати от ворот было пусто. Два или три туриста сидели внутри за своим кофе.«Самара», естественно, означала не нашу Самару — Куйбышев, а провинцию Самарию.Я кивнул хозяину-арабу, мы были знакомы. — Наша жизнь, как кофе, — черная, с осадком и горькая, но пьем и получаем кайф… — Он узнал меня.Дверь кафе оставалась открытой. Я пил кофе с кардамоном, смотрел на площадь впереди.Она называлась Омар ибн-Хаттаб.Тут ничего не менялось.Несколько православных греческих священников в черных мантиях, беседуя, прошли мимо. Две арабские женщины в непременных белых платках, строгих платьях сопровождали пожилого мужчину в галабее.Рядом с «Самарой» был отель «Империал», где в свое время останавливался Бунин, выходил на балкон. У отеля стоял первый в городе газовый фонарь. Теперь, как я слышал, «Империал» принадлежал Ватикану.Расплатившись, я еще прошел мимо Армянского квартала.Две улицы внутри стен Старого города повторяли направление древних Кардо и Декуманис, какие были еще в то время, когда город назывался Элиа Капитолина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109