«Закон о возвращении», принятый израильским парламентом — кнессетом, автоматически давал право на получение гражданства каждому еврею, его детям и внукам, а также их супругам — неевреям.Полвека назад это, в первую очередь, необходимо было для чудом оставшихся в живых жертв гитлеровских лагерей смерти.В принятом тогда «Законе о возвращении» содержался гордый вызов только что созданного еврейского государства всем палачам, расистам, преследовавшим каждого, у кого даже в третьем поколении была хоть капля еврейской крови…Народу в справочной «Сохнута» было мало.Обаятельная дама, говорившая на русском, предоставляла всем желавшим необходимую информацию о родственниках и друзьях.Я проверил данные на известных мне лиц из руководства «Пеликана» и «Босса Новы», а также группировки, дававшей им крышу.— Нет у меня сведений…Служащей «Сохнута» показалось, что ее ответ меня расстроил.Это было не так. Я не был удовлетворен.Братва могла прибыть по туристической визе…Начинать следовало с турбюро и отелей.По дороге в «Золотую карету» я снова уткнулся в газеты.Пресса интерпретировала случившееся по-своему. «Убит владелец компании по взысканию долгов с тех, кто взял кредит у частных фирм на так называемом сером рынке…»
Это было так далеко от истины.Ясно: братва пытается урегулировать отношения с местным криминалом после того, как здешний воровской общак застрял в России…
В иерусалимском доме книги «Золотая карета» вдоль полок бродили покупатели. В свежем номере «Нашего Иерусалима» я увидел свою рецензию на детектив Каунитца. Хозяевам «Золотой кареты» она понравилась.— Может, еще рецензию? Скажем, на это… — Я наугад раскрыл поданную книгу. «В процессе дознания следователь уголовного розыска…»
В шести словах было две ошибки: следователь не вел дознания и в уголовном розыске нет следователей.— Да, ладно, Саша! Ты это знаешь, а читателю все равно!— Нет. Тогда это другой жанр…— Как знаешь. Тебя подвезти? Я еду в сторону Пата.— Спасибо. Нет.Что-то удерживало меня в центре.В принципе российские боевики из крыши «Пеликана» и «Босса Новы» могли остановиться в любой иерусалимской гостинице.Может, они не выбрали бы отель «Царь Давид», который возлюбили иностранные дипломаты, американские посредники в мирном процессе между Израилем и палестинцами. Но любые другие были к их услугам!«Холидей», например.Я, однако, склонялся к тому, что в первую очередь следует проверить «Рон» — маленький дешевый отель на Яффо. Из него можно было запросто следить за Ванкоганом, собиравшим в обличье Амрана Коэна свою жатву на площади Кикар Цион…
К остановке подходил автобус.«Шестерка…»Я ускорил шаг.В Москве автобус с этим номером останавливался недалеко от моего дома и через всю столицу шел к Павелецкому вокзалу — месту моей службы.Никому, кроме москвича, ничего не говорили названия остановок, непрерывно доносившиеся из динамика: «Ваганьковский рынок», «Платформа Беговая», «Балчуг»…В иерусалимском транспорте остановки не называли.Водителю хватало шоферских забот. Кроме того, он компостировал талоны и продавал все виды проездных билетов.Длинный автобус повернул на узкую центральную Кинг-Джордж, по обыкновению заехал далеко на встречную полосу, плавно вписался, стал разворачиваться.Иначе не выберешься…Высоченный туристский автобус рядом тактично покашливал, вместо того чтобы гудеть.По узкой Яффо машины катили, почти касаясь друг друга.Народу в автобусе было много.Я уступил место школьнице, завороженный размером ее живота. Религиозная пара — хасид, распаренный, точно только что из бани, и его жена — вся в золоте, молоденькая, с выщипанными бровками под шляпкой, в строгом с широким воротником платье — посмотрели на меня с удивлением…Пора было выходить.Я нажал кнопку на автобусной стойке. Сбоку от водителя вспыхнули ивритские буквы, обозначавшие «выход».На площади Кикар Цион жизнь шла своим чередом. Нищая, занявшая место убитого Амрана Коэна, простоволосая, с красным лицом, совершенствовалась… Ей подавали.
Отель «Рон» выходил окнами на площадь.Седой марокканец в киоске под крутой парадной лестницей поднял на меня черные большие глаза.Я поднялся на второй этаж. Малиновые дорожки разбегались в обе стороны коридора. Те, кто мог интересовать меня, наверняка снимали номер, выходивший окнами на Кикар Цион.Я прошел вдоль дверей:«7, 8, 11, 15…»Номера тянулись по одной стороне. По другую я увидел небольшое, на несколько столиков кафе.Угольно-черная эфиопка с белой наколкой, в передничке, с симпатичными ямочками на щеках подала кофе. Я сел, отгородившись свежим номером «Едиота», который взял со стола.Кроме изображения убитого Харифа внизу, с первой страницы на меня смотрело пышущее здоровьем лицо премьер-министра, разговаривавшего со стариком хасидом.Одолеть подпись на иврите под фотографией было мне не по силам.«Сия тайна велика есть…»В коридоре со стороны лестницы послышался смех, и я безошибочно определил, что смеются мои соотечественницы. ! Местные леди иначе смеялись, пугались, вскрикивали.Я положил газету, вышел в коридор.Две российские девочки, похоже, подрабатывали во время летних каникул, дружно махали приспособлениями из тех, что в России одно время называли «лентяйками».— Извините, гвирти … — обратился я к одной. Моя госпожа весело прыснула.— Вы верите в физиогномику?— А что это?— По лицу можно судить о человеке… — Я не дал им время на обдумывание. — Жулик он или честный человек. Я, например, верю.— Мы тоже, — сказала одна из девочек.— Тогда вы можете заключить, что я не собираюсь вас обмануть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109