– Вы – шантажист! Вы – могатель! Клеветник! Напугатель! Вры… вры… врыватель в чужие квартиры! И старушка ваша… тоже! Вежливо прошу вас – воооооОООООН! – отсюда!
– Позвольте, позвольте! – устрашающе произнес Григорий Григорьевич. – Попрошу вас не тявкать на меня! – И с Джульетточкой на руках он удобно устроился в кресле за столом. – Недавно вы утверждали, что ничего будто бы не помните…
– Не помню, не помню, не помню, не помню! Ничего, ничего, ничего! Никого, никого, никого!
– А почему тогда, оскорбляя меня, вы вспомнили, как вы её назвали, мою старушку?
– Не помню, что вспомнил!
– И про кастрюлю забыли?
– И про кастрюлю забыл! Я даже не помню, что такое кастрюля!
– А что такое закон – (собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт поставил мировой рекорд по прыжкам в высоту с места сидя!) – вы помните? И как он наказывает преступность – (тот побил ему же принадлежавший мировой рекорд по прыжкам в высоту с места сидя!) – не помните? Да?
– Не… не… не знаю…
– Так знайте и помните: закон неминуемо наказывает преступность.
И собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт – ХЛОП! – спиной на кушетку, вытянул руки и ноги, закрыл глаза, пригрозил:
– У меня скоро начнётся сильный нервный припадок, опасный для окружающих.
– Это очень любопытно, – сказал Григорий Григорьевич, – понаблюдаем с научной точки зрения.
– Чего понаблюдаем?
– Припадок.
– Это, повторяю, очень и очень опасно для окружающих.
– А я вас, когда будет опасно, накрою кастрюлей!
– А они у меня все маленькие!
– А я вас накрою мусорным ведром!
Собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт подбросил своё тело над кушеткой, будто упражнение на батуте выполнил, сел и сказал почти нормальным человеческим голосом:
– Вы всё равно от меня ничего не получите. Я всё равно вас не помню. Вот вы сейчас воооооооон отсюда, и я тут же опять, но ещё сильнее забуду вас!
– Но ведь вы даже и не знаете, зачем я пришёл!
– А если и узнаю, то тут же забуду! – Он помолчал и сказал уже совершенно нормальным человеческим голосом: – Я вас очень прошу, чтобы вы ушли и никогда больше не приходили… Хотите, я встану перед вами на колени и буду горько плакать? Хотите, я буду рыдать перед вами на коленях?
Григорий Григорьевич согласился:
– Вставайте. Плачьте. Рыдайте. Так делают многие виноватые перед законом крупные преступники.
С открытыми глазами собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт потерял сознание.
– Вот это серьёзно, Джульетточка, – задумчиво проговорил Григорий Григорьевич. – Патологически боится слов закон и преступник. Значит, он преступник и нарушает закон. Но почему он не хочет иметь с нами дело? Даже выслушать не хочет, зачем мы к нему пожаловали. Почему он нас боится? Надо вызвать ноль-два или ноль-три!
– Не надо… – жалобно раздалось с кушетки. – Никого не надо вызывать… Прошу… умоляю… требую…
– Нет, вызовем! – грозно пообещал Григорий Григорьевич, вставая. – Если вы притворяетесь, что никого и ничего не помните, соответствующие органы напомнят вам…
При слове органы собачьего гипнотизёра по фамилии Шпунт затрясло и трясло довольно долго и сильно. Когда тряска прекратилась, он умоляюще произнес:
– Ладно. Чего вам от меня надо?
– Теперь, – ничего, – услышал он угрожающий ответ. – Мы приходили приобрести у вас собачку, а теперь нам от вас ничего не требуется.
И опять собачьего гипнотизёра по фамилии Шпунт затрясло, но теперь уже гораздо сильнее и надолго. Закончив трястись, он подошёл, ну прямо как побитая собака, и, преданно заглянув в глаза Григория Григорьевича, хрипло и страстно произнес:
– Я готов выполнить любые ваши указания!
– С какой целью вы сначала не пускали нас, а затем прикидывались ничего и никого не помнящим?
– Я не прикидывался. Я действовал бессознательно. Это у меня уникально-феноменальное заболевание с феноменально-уникальным рецидивом.
– Значит, вы рецидивист?!
– Только в медицинском значении! В остальном я вне подозрений!
– Точно вне?
– Абсолютно точно – вне!!!
– А чего тряслись? Почему в обмороке сидели?
– Я же информировал вас: уникально…
– Феноменальное вранье. Всё проверим.
– Не надо проверять! Ничего не надо ПРОВЕРЯТЬ!
– Мы уходим. – Григорий Григорьевич грозно обошёл стол, ещё грознее направился к дверям, но собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт перепрыгнул через спинку стула, прижался затылком к дверям и провизззззз-жал:
– Неееееельзззззззззззяяяяяаааа… уходить нееееееельзззззззззззяяяяяяяяааааааааа! Почему вы преследуете меня? Следите за мной почему? И где логика – основа поведения человека? Вы пришли и, ничего не получив, отказавшись получить, уходите? Значит… значит… значит… Не убивайте меня! Я же моментально скончаюсь, если…
– Не умрёте – раз. Не скончаетесь ни моментально, ни медленно – два. За всё ответите – три. Прочь с дороги! – четыре. – И Григорий Григорьевич машинально замахнулся на собачьего гипнотизёра по фамилии Шпунт Джульетточкой.
Тот по дверям, упираясь в них спиной, сполз вниз, сел на полу и жалобно заскулил, чуть-чуть подвывая.
Григорий Григорьевич открыл дверь, перешагнул через него и…
– И вот сижу и думаю, кто же он такой? – обеспокоенно спрашивал он Вовика. – Квартира огромнейшая, как универмаг почти со всеми отделами – столько в ней вещей накоплено. Хозяин трясётся при словах закон и преступность, а при слове органы сидит в обмороке! Это в наивысочайшей степени сверхподозрительно! И феноменально-уникально непонятно! За всем его уникально-феноменальным поведением что-то кроется! Мой долг – выяснить!
Но, как ни уважал Вовик Григория Григорьевича, – даже история с Джульетточкой не отразилась на этом уважении, – всё равно он остался безучастным к поведению собачьего гипнотизёра по фамилии Шпунт и небрежно ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97