Совершенно здоровый человек. Организм примерно тридцатилетнего спортсмена.
И опять Роман допустил оплошность, уточнив:
– Тридцатичетырехлетнего.
– У тебя именно такое ощущение? – возбуждённо спросил Иван Варфоломеевич.
Заработал аппарат, поползла лента бумаги.
Иван Варфоломеевич был в полной, но счастливой растерянности: границы возможностей его эликсира раздвинулись! Значит, можно, отбросив все эти глупые идеи возвращения в детство, просто задерживать старение организма! Спасибо тебе, Илларионушка!

А подлинный Илларион Венедиктович, уныло сидя на краю ванны, ловил себя на желании бегать, прыгать, драться, обзываться… В нём жило как бы два человека – мальчик и старик, причем они непрерывно спорили друг с другом, но пока всегда побеждал старик: его доводы были разумны и убедительны. Но мальчик сдавался не до конца, старика он слушался, но желания свои погасить не мог. И у мальчика родилось убеждение, что ему никогда не уговорить старика. Вот сейчас он, мальчик, пытался доказать ему, что глупо во всём подчиняться взрослым, а сидеть в ванной совсем уж глупо. Однако старик был непреклонен…
В кабинете Иллариона Венедиктовича медики вынесли решение по поводу здоровья Романа:
– Штангистом может быть.
– Спасибо, спасибо, вы свободны, – весело сказал Иван Варфоломеевич. – В случае чего я позвоню. Но, видимо, сегодня же направим его к вам.
Врач недоуменно пожал плечами и ушёл с медсестрой.
«Илларион Венедиктович» оделся, сказал:
– Гордей Васильевич оч-чень просил его подождать.
– Милый ты мой Иллариоша! – ласково воскликнул Иван Варфоломеевич. – Если бы ты только знал…
– Прошу оставить восторги до прихода Гордея Васильевича. Тебя ждёт жестокое разочарование. И виноват в этом буду не я.
– Да не боюсь я этого старого ворчуна! А где Роман?
– Ушёл за покупками. Знаешь, я им недоволен. Несерьёзный человек. Ведет себя дурак дураком!
– Да перестань! – отмахнулся Иван Варфоломеевич. – Честно, не знаю, какой он актёр, но человек он замечательный. Вот только не женится, это он зря. Я с удовольствием повидаюсь с ним… А в мозгах у тебя ничего такого… не происходит?
– Чего – такого? Всё нормально.
– Видишь ли, мы пока не занимались влиянием грандиозуса наоборотуса на мозг. Вдруг при таком здоровом теле окажешься с мозгом ребёнка?!
– Я-то нет! – уверенно заявил Роман и голосом отца добавил: – У меня и мозги пока здоровые.
– Пока-то пока… И голос у тебя какой-то… неустойчивый. Пожалуй, сегодня же передадим тебя под наблюдение. Рисковать нельзя.
А мальчик Лапа в это время страшно захотел есть, и сколько существовавший в нём старик ни уговаривал его потерпеть, Лапа не выдержал. Он тихонечко вышел из ванной, проник на кухню, открыл холодильник, обернулся на шум шагов и увидел в дверях Ивана Варфоломеевича.
– Приветствую тебя, Иван, – сказал Лапа, – ты не голоден? Может, поешь со мной?

Глава под номером ДЕСЯТЬ и под названием
«На помощь приходит робот Дорогуша,
или
Полнейшее крушение коварной девочки Верочки»


Поехать в совхоз возить навоз, да ещё без своих прекрасных волос, означало для Робика моральную гибель, то есть физически он, конечно, оставался жив-живёхонек, но это был уже не Робик, даже не Робка-Пробка, тем более не Робертина, а Дыня! И вместо привычной наглости, заполнявшей раньше всё его существо, теперь он ощущал в себе совершенно неизвестную ему покорность.
А раз ему грозила моральная гибель, то он впервые в жизни нуждался в моральной же поддержке и позвонил бывшей воспитанной девочке Веронике, которая оказалась коварной девочкой Верочкой.
Стара как мир истина, утверждающая, что несправедливость особенно тяжело переживают люди несправедливые. Это и предстояло в полной мере испытать Робику.
Из трубки раздался воспитанный голосок:
– Вас слушают.
– Приветик, Вероника… – сиплым от волнения голосом выговорил Робик.
– А, это ты, Дыня! – Воспитанный голосок сменился на язвительный. – Чего тебе от меня надо? Я совершенно не расположена продолжать с тобой хотя бы поверхностное знакомство. Мне и здороваться-то с тобой при посторонних стыдно.
Сжав зубы, Робик пытался вернуть себе. хотя бы частичку прежней наглости, но вместо этого плаксиво спросил:
– Почему?
– Ты ещё спрашиваешь, Дыня?! Посмотри на себя в зеркало! – коварная девочка Верочка расхохоталась. – Ты же уродливо выглядишь! Ты больше не пользуешься не только авторитетом, но даже малейшим уважением! Банда от тебя отказалась! Так что забудь мой образ!
– Да вырастут же они когда-нибудь!
– Тогда и поговорим, вернее, посмотрим. Это во-первых. А во-вторых, нет никакой уверенности, что тебя не обезобразят снова. Власть твоя над дедом кончилась. Кому ты нужен теперь без валюты! И как вообще ты намерен жить?
– Меня посылают в подшефный совхоз возить навоз! – возопил Робик.
Коварная девочка Верочка хохотала громко, долго и грубо. Она даже устала от этого ужасного для Робика хохотания, с трудом проговорила:
– Логично. Я всегда предполагала, что именно этим ты и закончишь свою бандитскую карьеру. Ты для меня абсолютно бесперспективен и неинтересен. Чао, Дыня! Не вздумай мне звонить!
И в трубке раздались издевательски звучащие гудочки отбоя, явно намекающие на моральную гибель Робика, Робки-Пробки, Робертины, Дыни…
Вам, уважаемые читатели, даже в общих чертах и не представить, состояние бывшего красавца и бывшего наглеца. Хорошо ещё, что он был достаточно глуповат, точнее, просто был глупым, и не мог в должной мере сообразить, что же с ним произошло. Он ощущал, конечно, что-то очень и очень неприятное, но не понимал, что ему грозит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97