Я счастлив. Больше мне ничего не надо. Я, естественно, горд, что моим, представлявшимся мне совершенно невинным, изобретением заинтересовались твой хозяева. Значит, и я могу работать на оборону. Но объясни, пожалуйста, на ЧТО сейчас рассчитываешь ты? Только на мое, тобою предполагаемое предательство? Его ты не добьешься. Нет сил, которые вынудили бы меня…
– Никто тебя, папа, ни к чему не принуждает! – Серёжа (или всё-таки Серж?) уже явно нервничал и не мог этого скрыть. – Давай не будем усложнять и без того запутанную ситуацию. В этом блокноте зафиксирован принцип твоих зверюшек-игрушек? Молчишь… Предположим, зафиксирован. Тогда остается один вопрос: ты хочешь или не хочешь, чтобы я был с тобой или ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ МЕНЯ УБРАЛИ?
– Для меня нет выше счастья, чтобы сын мой был рядом, – безразличным тоном отозвался Иван Варфоломеевич, думая лишь о том, чтобы не поддаться охватившей его тяжелой усталости, которая постепенно превращалась в сонливость. – Но сын ты мне или не сын, ты совершаешь государственное преступление… – У него вырвался короткий стон. – И ты будешь отвечать за него по нашим законам.
– Отец, но если ты действительно…
– Ты дал мне снотворное, Серж, – слабым голосом прошептал Иван Варфоломеевич. – Зачем? Чего ты этим добьешься? Или это яд?.. Раньше я предполагал, что вы действуете умнее… – И, широко зевнув, он заснул.
Сынок быстро перенес его на диван, снял с него ботинки, пиджак, положил под голову подушку, накрыл пледом и бросился вон из квартиры.
Вскоре он уже был у Суслика и торопливо приказывал:
– Вот это немедленно передай куда следует. Несколько дней меня не жди. Всё в порядке. Но – передай сейчас же!
В волнении Сынок и не заметил, что Суслик был удивительно спокоен, даже умиротворен.
И пока Сынок мчится обратно, я успею, уважаемые читатели, объяснить вам причину удивительного Сусликова спокойствия, даже умиротворения.
Часа два назад у него были сыновья, облазили квартиру-универмаг почти со всеми отделами, радовались, что вещи на своих местах, печалились, что отец всё ещё жив и даже болеть не собирается, перед уходом пожелали ему недолгих лет жизни.
– Ох, и дураки же вы… – Эдик помолчал, чтобы не произнести рвущихся изнутри его существа неприличных слов, ибо считал себя культурным, интеллигентным, почти образованным человеком. – Как вы не можете, понять, что вам ни в коем случае ничего не отколется? Я просто счастлив сообщить вам, что всё мое богатство вплоть до импортного ночного горшка будет конфисковано! – И он разразился нервным, чуть истерическим, но всё-таки радостным хохотом.
Сыновья не поверили ему и ушли.
Тогда из разных мест квартиры-универмага почти со всеми отделами появились три молодых человека, недавно предъявлявших ему ордера на обыск и арест. Один из них предложил:
– Вы бы хоть телевизор включили, Шпунтиков, чтобы не скучать. Мы ведь можем пробыть у вас долго.
– Здесь я никогда не скучаю, – уныло ответил агент, теперь можно сказать, уже бывший. – Я здесь раньше мечтал. Но я очень, очень, очень доволен, что моим подонкам ничего не достанется. Они ждали моей смерти, как только стали совершеннолетними, чтобы заполучить мои богатства… – Он истерически похохотал. – Можно, я полежу на кровати? Давно я не испытывал такого удовольствия!
Вот тут-то и явился Сынок, передал пакетик с плёнкой и убежал.
– А его почему не тронули? – возмутился Суслик.
– Не извольте беспокоиться, – ответили ему, – давайте плёнку, а в условленное место передадите вот это.
– Я бы поел чего-нибудь вкусненького-вкусненького, – плаксиво произнес Суслик, вернее, уже опять Эдик, – но дома у меня ничего такого не бывает. Я питаюсь исключительно экономно – концентратами, лапшой, вермишелью… Как роскошь, позволяю себе иногда пачку плавленого сырка, которую делю на два-три раза. Когда я ем, мне кажется, что я жую деньги! Но зато, когда я питаюсь исключительно экономно, мне кажется, что кто-то в это время кладёт мне в карман деньги!.. Пойду, с блаженством полежу на кровати…
– Учтите, нам скоро выходить, – предупредил один из молодых людей.
На этом, уважаемые читатели, мы расстаемся с ничтожнейшим субъектом по фамилии Шпунтиков, он же бывший гипнотизёр, затем бывший собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт, он же Эдик, бывший владелец квартиры-универмага почти со всеми отделами, он же бывший агент иностранной разведки по кличке Суслик…
А Сынок, возвращаясь в квартиру, так торопился, что думать не успевал. Задание, как он полагал, было выполнено, и в невероятно короткий срок, но вот что делать сейчас?! Примерно сутки старикашка проспит крепким здоровым сном, потом у него должны образоваться провалы в памяти, и это состояние можно продлить при помощи специальных снадобий чуть ли не на неделю. А за это время можно кое-что и придумать… может быть, «Целенаправленные Результативные Уничтожения» сумеют вернуть его обратно… уже подполковником Сержем фон Ллойдом!
Но, ворвавшись в квартиру, Сынок увидел такое, от чего буквально остолбенел: Иван Варфоломеевич сидел на диване с двумя пустыми стаканами в бессильно опущенных руках. Глаза у него были полузакрыты.
– Что с тобой… папа? – очумело спросил Сынок, судорожно соображая, что может произойти дальше. – Отец, что с тобой?
Не ответив, а может, и не расслышав, Иван Варфоломеевич с трудом, еле-еле-еле поднялся, выронил стаканы на диван и, шатаясь, вышел из комнаты, так и не открыв глаз…
Мало сказать, что Сынок растерялся, – на какие-то мгновения он вообще лишился возможности осмысливать происходившее и инстинктивно бросился на кухню. Но там Ивана Варфоломеевича не оказалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97