Если бы кто-нибудь мог взглянуть на них со стороны, то ни за что бы и не подумал, что недавно эти двое старых людей пережили немалые потрясения: так благодушно они выглядели.
Но быть такими долго они не могли, и вот уже Гордей Васильевич спросил, стараясь, правда, скрыть беспокойство:
– А всё-таки что может ожидать нашего дорогого Лапу? Какие варианты?
Иван Варфоломеевич словно только и ждал подобного вопроса, легко встал, быстро прошёлся взад-вперёд мимо Гордея Васильевича и ответил озабоченно:
– Эти варианты у меня из головы не выходят. Но всё они сводятся к одному: кто окажется сильнее – шестидесятишестилетний генерал-лейтенант в отставке Илларион Венедиктович Самойлов или десятилетний мальчишка Лапа.
– В каком смысле?
– В нём живут сейчас как бы два человека, и он сам это прекрасно ощущает. И вот кто из них возьмет верх… Мой эликсир на мозг не должен действовать. Значит, Илларион Венедиктович должен контролировать действия Лапы.
В наступившем молчании телефонный звонок прозвучал необычно громко и резко. Иван Варфоломеевич бросился к аппарату, схватил трубку и выкрикнул:
– Я слушаю!
Гордей Васильевич непроизвольно поднялся.
А Иван Варфоломеевич сел. Он слушал, полуоткрыв рот, и внешне был спокоен, как бывает при серьёзной опасности, когда нет смысла расстраиваться, а надо действовать.
– Сейчас мы приедем, – произнес он в трубку и осторожно опустил её на рычаг. – Ничего страшного, Гордеюшка, не случилось. Просто Лапа убежал из дома без разрешения. С детьми это бывает. Едем!
– Подожди, подожди! – Гордей Васильевич даже попытался усадить друга. – Во-первых, тебе необходим покой…
– Во-первых, в-третьих, в-десятых, в-сотых, в-тысячных, в-миллионных, у меня одна забота – Лапа! И не делай из меня этакого немощного старца! Вот Лапа, этот старенький, маленький негодник… Идём, идём!
По улицам они почти бежали. Гордей Васильевич всё время повторял:
– Осторожней, Иванушка… осторожней…
– Отстань, Гордеюшка…. отстань.
Роман, растерянный, даже напуганный, сообщил им, едва открыв дверь:
– Обещал меня накормить яичницей с колбасой, я прилег, задремал, проснулся, а его и след простыл! Только вот сейчас нашёл… – Он протянул листок бумаги.
На нём торопливым почерком было написано:

Дорогой сынуля!
Я ушёл бегать. Неинтересно сидеть дома.
Твой папуля.

– Папа ушёл бегать… – задумчиво произнес Гордей Васильевич.
– Дорогие товарищи! – Роман в волнении прижал руки к груди. – Что же такое происходит?!
– Происходит редчайший биолого-психолого-педагогический эксперимент, – ответил Иван Варфоломеевич. – Наше дело – ждать, переживать, а дело ребёнка – бегать!.. Скоро всё, вернее, почти всё прояснится, – уже серьёзно продолжал он. – Если Илларион Венедиктович не сумеет подчинить себе Лапу, то ещё неизвестно, какие фокусы выкинет мальчишка. Но – будем надеяться!
– На что? – с отчаянием спросил Роман.
– На благополучный исход научного эксперимента, – отчеканил Гордей Васильевич. – Рома, расставляй шахматы и кончай паниковать. Отец у тебя молодец.
Лапа прибежал довольно поздно, усталый, но возбуждённый, чумазый, потный, с порога крикнул:
– Есть хочу, мочи нету! С Федькой играли в одной команде! По голу врезали! Завтра игра в десять! Накидаем им, будь здоров!.. Чего на меня уставились?
– Как ты себя чувствуешь? – словно бы мимоходом поинтересовался Иван Варфоломеевич.
– Замечательно! Прекрасно! Удивительно! Бесподобно! – и Лапа набросился на холодную яичницу с колбасой. – Вам этого, стариканы, не понять!
– А ну… – Роман подошёл к нему с угрожающим видом. – Марш мыть руки… Лапонька!

Позвольте на этом, уважаемые читатели, закончить наше повествование – немножечко юмористическое, чуть-чуть-чуть сатирическое в меру детективное, некоторым образом фантастическое, но в основном дидактическое.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97