– Но ведь попадёт! – крикнул Герка. – Здорово ведь попадёт!
Дед Игнатий Савельевич весело согласился:
– Попадёт, попадёт, конечное дело, попадёт! Особенно, я считаю, достанется мне, потому как я среди вас – единственный совершеннолетний! Мне-то вообще полагается вас остановить, а я с вами отправлюсь! Главное, ребята, сердцем не стареть!
– Да нас же в два счёта поймают как миленьких, – растерянно сказал Герка. – Пока идём да пока дойдём…
– Если ты трусишь, можешь оставаться дома, – с нескрываемым презрением произнесла эта милая Людмила и с ещё более нескрываемым презрением добавила: –Мы уйдем в многодневный поход, а ты можешь готовиться к отправке в областной краеведческий музей в качестве живого отрицательного персонажа наравне со скелетом мамонта!
Герка задохнулся от возмущения и обиды, вскочил и, сжав кулаки, подпрыгнул к этой милой Людмиле, хриплым голосом затараторил:
– Чего ты тут раскомандовалась? Не успела приехать, а сколько уже из-за тебя всяких чепухов… чепухей… чепух… ерунды всякой получилось!
Эта милая Людмила спокойно, с некоторой долей сострадания смотрела на него большими чёрными глазами, и он вдруг мельком подумал, что неправ, что никакой она не командир, но он всё равно может подчиниться каждому её слову.
– Я очень прошу тебя, Герман, перестань нервничать и сердиться, – тихо сказала она. – Я и сама немножечко трушу. Но мы обязаны пересилить себя, если мечтаем стать настоящими людьми. И мы обязаны, понимаешь, обязаны помочь Голгофе, чтобы её никогда не назвали Клеопатрой. А без тебя нам в походе будет совсем трудно. Во всяком случае, не так весело, как с тобой.
– Ну… – Герка от радости и гордости сначала принял озабоченный вид, потом, как говорится, напустил на себя важность. – Я-то что… Я за неё и беспокоюсь… Ей ведь попадёт. И тебе от тётечки твоей дорогой попадёт. Первая обязанность ребенка, – насмешливо закончил он, – слушаться родителей и старших родственников.
– Я тоже старший родственник! – весело воскликнул Дед Игнатий Савельевич. – Можно организовать так, что попадёт одному мне!
– Нет, нет! – Голгофа резко встала. – Я хочу сама, понимаете, сама хочу отвечать за своё поведение!
– И не боишься? Неужели не боишься?! – поразился Герка.
– Пока… не очень, – неуверенно призналась Голгофа. – Вот если бы мы сегодня не купались, не попали под грозу… А сейчас я без этого уже жить не смогу! Пусть мне попадёт, пусть мне грандиозно попадёт, но я должна на настоящем небе увидеть настоящие звёзды и любоваться ими!
И тут эта милая Людмила решительно прервала все разговоры, сказав:
– Собираемся здесь в семь часов утра. Я ещё попытаюсь поговорить с тётечкой. Идёмте посмотрим на звёзды.
Звёзд было много-много, и все они были яркие-яркие.
– Они совсем не такие, как в планетарии, – прошептала Голгофа. – А я вспомнила… Конечно, я видела настоящие звёзды, но только мельком… В это время я обыкновенно уже сплю. А сегодня мне спать совершенно не хочется.
– Но придётся, – сказал дед Игнатий Савельевич. – Вставать-то рано. Я сейчас займусь подготовкой к походу, а вы марш на боковую! Поход потребует дополнительных сил!
– Никаких походов! – Все вздрогнули, услышав резкий, суровый голос тёти Ариадны Аркадьевны, которая незаметно подошла к ним. – Да, да, никаких походов! Девочки, немедленно домой! Завтра Голгофа должна быть дома!
– А! – грозно воскликнул дед Игнатий Савельевич. – Риадна! Аркадьевна! Если вы в самом деле беспокоитесь о Голгофе, милости просим с нами в многодневный поход! Можете взять с собой даже вашего бандитского кота!
Нет особой надобности подробно передавать очередную словесную распрю между уважаемыми соседями. Следует лишь отметить, что на сей раз получилась не обычная очередная словесная распря, а почти ссора, сугубо принципиальная и на сложнейшую педагогическую тему.
Тётя Ариадна Аркадьевна самым-пресамым наирешительнейшим образом требовала завтра же отправить Голгофу домой, не ожидая прибытия милиции или отца и врача П.И. Ратова.
Дед Игнатий Савельевич меньше говорил, а больше покашливал, покрякивал, покряхтывал то возмущённо, то яростно, то гневно, то презрительно и вдруг сказал прямо-таки загробным голосом:
– Сейчас, сейчас я вам сообщу, уважаемая соседушка… вы у меня… Только дайте мне возможность собраться, подготовиться…
Он медленно достал кисет, ещё медленнее и очень долго искал по карманам аккуратно сложенную квадратиками бумагу, неторопливо оторвал листочек, старательно согнул его, осторожно развязал кисет, высыпал в бумажку табак, свернул цигарку, завязал кисет, по всем карманам медленно и долго искал спички, закурил и лишь тогда заговорил:
– Детей надо уважать даже тогда, когда они делают глупости и даже вредности. Вот ведь своему хулиганствующему коту вы любые безобразия прощаете, а…
– А мне смешно, – с обидой прервала его тётя Ариадна Аркадьевна. – Из-за бедного котика смешно. А из-за детей мне горько и страшно. Вы пожилой, вернее, старый человек, втягиваете их в опасную АВАНТЮРУ и толкаете на моральное преступление.
– Он никого никуда не втягивает и не толкает, – осторожно возразила эта милая Людмила. – Просто дедушка понимает нас. И хочет нам помочь. Ведь мы должны развиваться, закаляться, совершенствоваться, учиться самостоятельности, ответственности и… И не сердитесь на нас, дорогая тётечка! Идёмте с нами в многодневный поход! Он вам тоже необходим! Вы представляете, ночь у костра под огромным звёздным небом… Кругом темнота и тишина…
– Боюсь, очень боюсь, что завтра ты отправишься не в многодневный поход, а домой, – плачущим голосом проговорила тихо тётя Ариадна Аркадьевна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107