– Какие сведения? – Он явно нервничал. – Да говорите, какие сведения?
– Она приехала в Ригу тайно и хотела увидеть вас. Она считает, что вам угрожает опасность.
Он побледнел.
– Опасность? А как ее звали?
– Не знаю… То есть, видите ли, не стоит мне говорить это имя.
– Понимаю… – пробормотал он. – А что говорила, какая опасность?
– К сожалению, я не в курсе. Мы с нею знакомы случайно.
– Так, так… – бормотал он, и вид у него был совершенно ошеломленный.
– Она считала, что вам нужно уехать первым же пароходом.
– Пароходом? – Он вскочил. – Каким пароходом?
– Ну, может быть, самолетом. У нее был жар, она могла перепутать.
– Так, так… – Руки у него тряслись. – А когда это было? Когда она вам сказала?
– Вчера вечером.
– Вечером… так… А сегодня… Какое число?
Я назвал число.
– А не поздно?
– Что не поздно?
– Ну, самолетом? – Он был совершенно растерян.
– Извините, но я ничего не знаю, кроме того, что вам сказал.
Некоторое время он сидел понурившись, потом вскочил, пожал мою руку.
– Спасибо… мне надо скорей. Быть может, успею.
И он ушел, оставив в моей ладони неприятное ощущение своей вялой мокрой руки.
Я обедал в кафе на Домской площади. Здесь я встретил знакомого. В сущности, это был знакомый Иманта, тоже физик, они работали вместе.
Мы разговорились и решили выпить бутылку вина. Внезапно к столику подошел не кто иной, как самозваный лауреат Нобелевской премии.
– Я вас приветствую! – Он приподнял неизменную шляпу.
– Здравствуйте, – хмуро ответил я.
– Пожалуй, я выпью с вами кофе, – сказал он. – Не против?
– Отчего же, – ответил я.
Он, вероятно, никогда не снимал свою шляпу. Даже здесь, сев за столик, он только слегка поправил ее края.
Знакомый Иманта стал рассказывать о случае с шаровой молнией, произошедшем недавно в рыбачьем поселке недалеко от Риги. Шаровая молния появилась со стороны моря и долго блуждала среди домов, приводя в ужас жителей. Она влетела в раскрытое окно одного особняка, коснулась онемевшего хозяина и медленно уплыла, не причинив особого вреда. Правда, потом рыбак обнаружил, что с груди у него исчезла серебряная цепочка с крестиком, а из кармана важная телеграмма. Телеграмму эту обнаружили потом совершенно целой в скворешнике, висящем неподалеку от дома.
– Фокусы! – восклицал знакомый. Он занимался плазмой и был увлечен своей работой. – Загадка природы!
– Невелика загадка, – буркнул внезапно Раймонд Грот.
– Вы полагаете? – сказал знакомый. – А мы вот у нас в институте бьемся с этой треклятой молнией…
– Раймонд ведь тоже физик, – сказал я насмешливо.
– Чем вы занимаетесь? – спросил знакомый.
– Я только учусь, – ответил Грот. – А вообще-то меня интересует комбинация времен.
– Что вы имеете в виду?
– Мы делаем коктейли. Ну, как вам сказать… Чуточку одного времени, чуточку другого, новые модуляции. Скажем, девятнадцатый век с примесью шестнадцатого и третьего до новой эры. Или двадцатый с добавлением одиннадцатого.
– Это что же, в театре или кино? – спросил знакомый.
– Да нет, прямо в жизни.
– Ну-ну. – Знакомый посмотрел на меня вопросительно. Я подмигнул. – А что у вас за организация?
– Как вам сказать… Учебное заведение.
– У вас хорошая типография, – заметил я.
– Что? – спросил Раймонд Грот.
– Визитная карточка выполнена отлично.
– Ах, это? – Раймонд полез в карман. – Позвольте и вам предложить. – Он протянул визитную карточку моему знакомому.
Тот прочитал ее с интересом.
– Хотел бы я иметь такую визитную карточку. А вы не боитесь ее дарить?
– А что? – спросил Раймонд Грот недоуменно.
– Попадется какой-нибудь, знаете… Будет выяснять. Вдруг существует постановление по части визитных карточек, и на них следует печатать то, что соответствует истине.
– Но это примерно и соответствует, – сказал Раймонд. – Мы искали что-либо подходящее и остановились на формулировке «лауреат Нобелевской премии».
– Завидую. – Знакомый вздохнул и начал откланиваться.
Пока Раймонд что-то разглядывал на дне кофейной чашечки, знакомый кивнул в его сторону и постучал пальцем по лбу. Я неопределенно пожал плечами.
– Кстати, – сказал Раймонд, – я дам вам маленький совет по части шаровых молний.
– Слушаю. – Знакомый остановился.
– Представьте, что это мини-планкеон, и поищите в этом направлении.
– Хорошо. – Знакомый улыбнулся. Он пошел к двери, но вдруг остановился как вкопанный. Еще через мгновение он вновь стоял перед нами. – Вы сказали, планкеон?
– Да, крошечный. – Раймонд Грот сложил пальцы в щепотку.
– Так. – Знакомый постоял и ушел с несколько ошеломленным видом.
Этот парень обладает способностью удивлять людей, подумал я. Нет, видно, он не просто шутник.
– Как проводите время? – спросил Раймонд Грот.
– В умеренных хлопотах.
– Побывали в том доме?
– Каком?
– На улице Вестурес. – Он приблизил лицо, как в тот момент, когда спрашивал о сокровенном. – Дом работает только вечером.
– Что?
– Я говорю, он работает вечером, а днем закрыто.
– По-моему, он всегда закрыт. В доме нет никого.
– Уж я-то знаю! И потом, даю вам совет, не впутывайте в это дело других людей.
– Какое еще дело, черт побери! – сказал я, раздраженный его развязным тоном.
– А то все испортите, – добавил он.
– Вы что-нибудь знаете о доме номер семнадцать? – спросил я.
– Еще бы не знать! Это мой курсовой отчет.
– Вы занимались реставрацией?
– Да, – сказал он, – в некотором роде.
– Однако ж вы называетесь физиком.
– Все вокруг нас физика, – сказал он с бесшабашным видом.
– Я, смотрю, вы философ.
– Да-да, вы правы. Философия моя слабость. В конце концов смешение времен – эксперимент не столько физический, сколько философский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12