Разводчик понимал, что сотрудники суда постараются занять свои рабочие места в кабинетах раньше (хоть на несколько минут), чем прошествует в свой на втором этаже главный судья.
Кузнецов стоял не шелохнувшись. Справа послышались шаги – кто-то шел по коридору к двери. Шаги приблизились и удалились, уже по лестнице.
Восемь часов пятьдесят девять минут. Хлопнула входная дверь. Функ! И тут же – три выстрела в упор из надежного офицерского «вальтера»…
Быстро, но без суеты Кузнецов подхватил выпавший из руки Функа портфель и спокойно вышел на улицу.
Эсэсовцы у подъезда видели, как из здания суда вышел пехотный офицер и уехал на сером «адлере», но не обратили на него никакого внимания. Кто-то из них рассказывал что-то веселое, остальные гоготали во все горло и слабых звуков выстрелов не слышали.
Машина стремительно унесла Кузнецова и Струтинского, но Ян Каминский некоторое время еще оставался на своем посту возле парикмахерской. С его слов известно, что происходило дальше.
Тело Функа на лестнице возле главной двери обнаружил, конечно, первый же посетитель – не служащий – верховного суда Украины. Это произошло спустя две-три минуты после свершения акта возмездия. На втором этаже здания суда распахнулось настежь окно, и чей-то истерический крик огласил площадь:
– Президент убит! Президент убит!..
Поднялась тревога. Эсэсовцы у главного подъезда связали, видимо, убийство Функа с уехавшим на автомобиле офицером и устремились в погоню. В двух-трех кварталах от Парадной площади они действительно нагнали такой же серый «адлер», в котором ехал какой-то майор. Ничего не понимающего офицера выволокли из машины и по дороге к гестапо избили до полусмерти. Майор, в конце концов, доказал свою полную непричастность к убийству верховного судьи. Этим он озлобил гестаповцев до самой крайней степени, поскольку тем было ясно, что время, потерянное на злосчастного майора, позволило лицам, действительно убившим Функа, бесследно раствориться в лабиринте ровенских улиц.
Выполнив задание, Кузнецов и Струтинский два дня отсыпались на хуторе Валентина Тайхмана, а отдохнув, решили вернуться в Ровно. Предварительно, само собой, в который раз были заменены номерные знаки машины. Командование предусмотрело, что этих обычных мер предосторожности на сей раз недостаточно. Само звание Пауля Зиберта – обер-лейтенант – после покушений на Даргеля и Функа было как бы скомпрометировано. Можно было заранее предугадать, что по всей округе немцы устроят сплошную проверку обер-лейтенантов, сколько бы их ни оказалось.
Поэтому Кузнецова на хуторе уже ждал специальный нарочный из штаба отряда, доставивший Николаю Ивановичу новые документы и новые погоны. Отныне он становился гауптманом Паулем Вильгельмом Зибертом. Кузнецов по этому поводу пошутил, что, глядишь, при таком росте (второе звание за год) войну он закончит полковником.
В Ровно, на улице Коперника, автомобиль остановил патрульный пост.
– Ваши документы, господин гауптман!
Кузнецов предъявил свои новые документы (выглядели они, однако, вовсе не с иголочки), а также путевой лист. Внимательно просмотрев бумаги, проверяющий офицер разрешил следовать дальше.
Не успели они отъехать метров на триста – снова окрик:
– Хальт! Документы!
Зиберт удивился.
– В чем дело? У нас только что проверяли.
Жандармский офицер ничего не ответил. Только просмотрев документы, сказал:
– Не волнуйтесь, гауптман. Сегодня вас будут останавливать часто. Мы разыскиваем террориста, он в форме нашего обер-лейтенанта…
В душе Кузнецов вознес благодарность предусмотрительности своего командования.
Отъехав на квартал, Кузнецов приказал Струтинскому свернуть в переулок и остановиться.
И они стали… «помогать» немцам. Оставив «адлер» в переулке, Кузнецов и Струтинский вышли на улицу. Через несколько минут они остановили какую-то легковую машину.
– Хальт! Ваши документы?
Пожилой майор раздраженно заявил:
– Но у нас уже проверяли только что, сказали, все в порядке, можно ехать дальше. В чем дело, собственно?
Кузнецов просмотрел документы и сочувственно пожал плечами.
– Извините, господин майор, но сегодня вас будут останавливать на каждом шагу. Мы ищем террориста в форме нашего офицера. Так что сами понимаете…
Еще раз козырнув, Николай Иванович вернул пассажирам машины их документы и разрешил ехать дальше – до следующего патруля, настоящего.
После небольшой практики Николай Иванович вошел во вкус новой своей работы и проверял документы с дотошностью и сноровкой заправского офицера полевой жандармерии. Занятие это, кстати, оказалось не таким уж бесполезным: из документов задержанных им офицеров он запомнил немало интересного и достаточно ценного.
Они останавливали все проезжающие автомобили – и легковые, и грузовики – больше часа. И никто не проявил ни тени сомнения в их полномочиях. Такова уж была сила слепого повиновения властному тону в гитлеровской армии.
Так продолжалось до тех пор, пока по улице не промчался мотоцикл и эсэсовский офицер, сидевший в коляске, не выкрикнул на ходу:
– Дополнительные посты снимаются! Можете быть свободны, гауптман!
Кузнецов благодарно помахал эсэсовцу рукой и улыбнулся Струтинскому. Теперь можно было трогаться в нужную сторону и им, не опасаясь каких-либо осложнений.
Уничтожение Функа произвело огромный эффект. На его смерть была помещена статья самого Коха под заголовком: «Судебный президент страны убит».
О ликвидации палача из сообщения ТАСС от 17 декабря 1943 года узнали все советские люди.
После похищения генерала фон Ильгена, взрыва на вокзале и невероятного по дерзости убийства Функа гитлеровцы в Ровно, как и следовало ожидать, совсем потеряли головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82