«Ввести на ее территорию войска». Сербия пыталась уладить конфликт, но Австро-Венгрия 28 июля объявила ей войну.
Россия, естественно, не могла допустить владычества Австро-Венгрии на Балканах, тем более не защитить маленькую, слабую славянскую страну.
...Поднимаясь на яхту «Штандарта», цесаревич Алексей ударился о выступ лестницы. Подкожное кровоизлияние в суставе... Вся царская семья в унынии, и все вокруг нее...
Распутина отправили в Тюмень в госпиталь – одна молодая женщина ножом пырнула его в живот... Пролежал восемь дней – и здоров. Ни яд, ни нож ничего не могли сделать с проклятым и сильным мужиком, которому покровительствует Бог и всемогущая императрица Александра Федоровна. Из царских покоев летят в Тюмень к Гришке Распутину телеграммы: «Мы опасаемся возможности войны. Думаешь ли ты, что она возможна. Молись за нас. Поддержи нас своими молитвами».
Хитрый Распутин отвечал царскому семейству: «Войны следует избежать во что бы то ни стало, если не желаете навлечь самые худшие бедствия на династию и страну».
20 июля 1914 года на Кронштадтском рейде бросил якорь крейсер «Франция» – на нем прибыл высокий гость, президент Французской Республики Пуанкаре. Четыре дня гостил... Вручил тяжело больному наследнику Алексею орден Почетного легиона... 23 июля Пуанкаре дал прощальный обед на крейсере «Франция» и из Кронштадта отплыл в сторону Стокгольма.
24 июля 1914 года Россия приняла решение о мобилизации четырех военных округов: Киевского, Одесского, Московского, Казанского и двух флотов: Черноморского и Балтийского.
Утром того же дня министр иностранных дел Сазонов, получив из Белграда телеграмму об австро-венгерском ультиматуме, воскликнул: «Это – европейская война!»
Чтобы избежать войны, Совет министров России посоветовал Сербии не оказывать сопротивления.
А реакция Вилли была совершенно иной. Получив известие об ультиматуме, предъявленном Сербии, он воскликнул: «Браво! Признаться, от венцев этого уже не ожидали!..»
25 июля 1914 года в Царском Селе, под председательством Николая II, заседал Чрезвычайный совет, который принял решение: «Соблюдать политику соглашений, достойную и решительную. Затронута паша национальная честь, и мы защитим братскую славянскую страну...»
29 июля Австрия объявила всеобщую мобилизацию... 30 июля подвергла бомбардировке Белград...
30 июля 1914 года в 5 часов 30 минут вечера телеграф разнес весть об объявлении всеобщей мобилизации, а утром 31 июля вся Россия уже была осведомлена о черном известии... Вечером того же дня посол Германии граф Пурталес посетил министра иностранных дел Сазонова и заявил, что германское правительство дает 12 часов срока русскому правительству, чтобы оно остановило всеобщую мобилизацию. В противном случае Германия, в свою очередь, объявит всеобщую мобилизацию... Срок ультиматума истекал в субботу – 1 августа, в полдень.
Германский посол, граф Пурталес, посетил министерство иностранных дел в Санкт-Петербурге вечером 1 августа 1914 года в 19 часов 10 минут и вручил министру Сазонову декларацию объявления Германией войны России... В это время Николай II со своим семейством присутствовал на богослужении, молясь о недопущении войны...
Второго августа император объявил манифест народу о войне с Германией. Третьего августа Николай появился на балконе Зимнего дворца. Многотысячная толпа опустилась на колени и пропела русский гимн:
Боже, царя храни.
Сильный, державный,
Царствуй на славу нам,
На страх врагам,
Царь православный.
Боже, царя храни.
Четвертого августа Германия объявила войну Франции.
28
По Дону заухали большие церковные колокола – значит, казак обязан бросить все на свете и быстрее оседлать коня, прихватить запас продовольствия и оружие и поспешить на сборный пункт. Здесь коня и казака со всей тщательностью проверят, вплоть до подковных ухналей, и зачислят во взвод, сотню... И через какой-то час сотня, полк, дивизия уже готовы выхватить шашки «на-голо!» – и кинуться в бой. Такой была изумительная организованность донских казаков.
Филипп Козьмич Миронов тоже поспешил на станичный плац с каким-то внутренним облегчением: наконец кончилась его позорная высылка в гирлы Дона и ненавистное исполнение должности рыбного инспектора, и он снова полноценный казак Войска Донского. Застоявшийся конь радостно приплясывал мускулистыми ногами, зверовато-удовлетворенно кося зрачком на любимого хозяина. Какое это прекрасное чувство для истинного наездника – почувствовать под собою седло, стремена и упругий шаг коня. Это не то что на лодке или казачьем вертлявом каюке... Конь безропотно, с видимой охотой подчиняется шенкелям, поводу и движению корпуса седока.
Отовсюду в полном боевом снаряжении съезжались казаки. На майдан!.. Настроение приподнятое, боевое. Волнующее. Видно, что многолетнее занятие хлебопашеством кое-кому изрядно поднадоело и в казаках, вечных искателях приключений, проснулась генетическая тяга к походам и боям. А тут, как говорится, сам бог повелел – враг напал на Родину, и этим все сказано. Весь православный Дон поднялся в едином патриотическом порыве. Мобилизовано было 125 тысяч казаков! Элитное войско, преданное царю-батюшке и, главное, Отечеству. Сметут врага! Воинственное, победное настроение читалось на всех лицах – мужественных, аскетически-суровых, волевых... Нет на земном шаре народа, который бы так любил свою родину, как донские казаки.
Филипп Козьмич Миронов, проезжая по улицам станицы, с удовольствием наблюдал, как проходили сборы казаков на войну. У одного куреня попридержал коня. На крыльцо вышел казак и, поднимая край рубахи, чесал живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163