— Четыре месяца без работы болтался, на хлебе и воде.
— Блин! А что ж ты тогда от денег отказался, чудила?! — удивился Белов. — К тебе же приезжал человек с деньгами — ты что?..
Никитин достал из банки еще одну маслину и небрежно отмахнулся.
— Ну, отказался и отказался… Чего теперь вспоминать?
— Нет, ну что ты, — возразил Белов. — Нашел бы нас, мы помогли бы, елки…
На столе зазвонил телефон, Саша без раздумий поднял трубку:
— Да… Никитина?.. Это ты, что ли? — прикрыв микрофон, спросил он. — Нет его, завтра звоните! — отрезал Белов и бросил трубку на аппарат.
— А я тогда сначала челноком заделался, — продолжил свой рассказ лейтенант. — В Польшу, в Турцию мотался, куртками кожаными торговал. Ничего вроде было, женился даже… почти. А потом меня ограбили, башку проломили, в больнице полгода провалялся. Выписался, а в стране совсем другие времена, да и страны уже нет. Попробовал бизнесом заняться и так, блин, влетел, что ой-ей-ей!.. Квартиру, машину — все за долги отдал. Хреновый из меня коммерсант вышел… Жена, конечно, ушла…
— Уж это само собой, — поддакнул Саша, поднимая стакан.
Они выпили по второй, закусили.
— Потом в Сербии воевал, — вспоминал Никитин.
— Да что ты! — неподдельно удивился Белов. — А за кого?
— За наших, — просто ответил лейтенант. — А после Сербии комитетчик один, сослуживец, помог в органах восстановиться. Сначала в Москве служил, потом сюда напросился, на старое место. А что, здесь спокойно…
«Эка его помотало…» — подумал Саша.
От рассказа лейтенанта ему стало не по себе, ведь к его искореженной судьбе приложил руку и он сам. Избегая смотреть на Никитина, он достал сигарету и похлопал по карманам в поисках зажигалки. Вдруг лейтенант выхватил пистолет и поднес его к самому носу Белова.
— Никогда не наводи оружие на человека! — Саша хладнокровно отвел в сторону его руку.
— Да это зажигалка! — засмеялся Никитин. Он нажал на курок, и из ствола выскочил крошечный язычок пламени. — У подростков отобрал — видишь, чем детишки-то играют?.. В дверях появился Макс.
— Саш, извини. Подольские прозвонились… — он настороженно взглянул на милиционера, но Белов еле заметно кивнул — говори, мол. — Нашли они этого банкира долбаного. Я «мерин» отправлю, пусть ребята смотаются?..
— Давай… — кивнул Белый.
— На кабана похож, — повернувшись к выходу, Макс ткнул пальцем в одну из фотографий на «Доске почета».
— Так это он и есть, Макс! — усмехнулся ему вслед Саша.
— А что за банкир-то? — поинтересовался лейтенант.
— Да не бери в голову… — поморщился Белов и взял стакан. — Давай — за тебя!..
Пару часов спустя веселье, как водится, набрало обороты. Откуда-то появилась гитара, и Саша, уже в милицейской шапке-ушанке, развалившись в кресле, с энтузиазмом лупил по струнам.
Вдоль дороги лес густой
С Бабами Ягами,
А в конце дороги той
Плаха с топорами!
Пел он с надрывом.
— Эх, раз, да еще раз, да еще много, много раз!. — надсаживался напротив него изрядно захмелевший Никитин. — Сашка! А давай эту! — выкрикнул он. — Где мои семнадцать лет?! На Большом Каретном!..
Белов со смехом замотал головой и махнул на лейтенанта обеими руками.
— Не-не-не, только не эту! Вот давай лучше:
Мне бы жизнь свою, как кинопленку,
Отмотать на десять лет назад,
Чтобы стала ты простой девчонкой,
Чистой-чистой, как весенний сад!..
Никитин тут же подхватил песню и, взяв на манер эстрадных погремушек в одну руку пистолет-зажигалку, а в другую — табельный «Макаров», принялся отплясывать посреди комнатушки.
В кабинет вошел Макс. Он присел к столу и начал выгружать из объемистой сумки новые бутылки и банки. Саша отложил гитару, плеснул в стакан водки, протянул его охраннику.
— Макс, выпьешь?
— Саш, ты же знаешь — я не пью.
— Вот, Витек, какая у меня охрана! — с пьяной хвастливостью воскликнул Белов. — Не пьют, не курят, понял?! Ну, Макс, что нового?..
— Пацаны отзвонились — с банкиром все в поряде, — деловито доложил Макс. — Еще Виктор Петрович три раза звонил… Что хоть ему сказать, Саш?..
Белов поморщился:
— Ой, ну нет меня, на Луну улетел. Все, у меня День пограничника! — он чокнулся с Никитиным и выпил.
— Саш, День пограничника — летом… — возразил охранник.
Саша помотал головой, усваивая выпитое, и с уморительной беспомощностью развел руками:
— Ну что ж поделать?! Вот такое хреновое лето, Макс!..
— Да, еще этот паренек, режиссер с Мосфильма, звонил, — вспомнил Макс.
— Что надо?
— Деньги на кино просил, что ж еще?
— Дадим, какие проблемы? — кивнул Саша. — Творцам надо помогать… Все?..
— Угу… Ладно, я в машине. — Макс поднялся, окинул взглядом прокуренное помещение. — Окошко открыть?
— Не, мы и так задохнемся, — ухмыльнулся Белов.
Макс вышел. Саша задумчиво посмотрел ему вслед. Помолчал, о чем-то невесело размышляя, потом повернулся к осоловевшему Никитину.
— Лейтенант, а ты Валеру Филатова помнишь? — вдруг спросил он. — Да должен помнить!.. Ну?! Боксер, актер, каскадер… Он еще в кино много снимался?!..
— Н-н-нет… — медленно покачал головой Никитин. — А что?
— Да так… — неопределенно пожал плечами Саша. — Понимаешь, ведь все могло быть иначе, лейтенант!.. Мог быть и большой ринг, и вулканы, а стало… Стало так, как стало. Обидно…
— Да уж, не вернешь… — грустно пробормотал милиционер.
Белов снова взял гитару и тихо, очень тихо, запел:
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым,
Увяданья золотом охваченнынный,
Я…
Вдруг голос его дрогнул беспомощно, сорвался, и он умолк, низко опустив голову.
— Сань, ведь полжизни уже прошло… Полжизни… — чуть слышно промолвил Никитин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56