!
— Глупость?! — мгновенно взвилась Ольга. — А ты послушай. Я живу с ним четыре года, так?! Мы познакомились, когда его ловила милиция, в день свадьбы я чуть не наступила на гранату… Ты не смейся, ничего смешного нет! Когда я рожала, он сидел в тюрьме — мне потом Томка Филатова все рассказала. Он потом клялся: все, любимая, соскакиваю, все для сына сделаю. И что, Кать?! — она обратила на гостью глаза, пылавшие праведным гневом. — Неделю назад его чуть не убили у меня на глазах! Все, не могу больше!!
— Оль, успокойся, ты Ваньку разбудишь, — постаралась урезонить ее Катя.
Оля плюхнулась за стол и потянулась к початой бутылке ирландского ликера. Руки ее заметно дрожали и, разливая густую жидкость, она пролила несколько капель на скатерть.
— А как мне прикажешь реагировать? Я что, Джейн Эйр?! — продолжала возмущаться она. — У нас полон дом холодного оружия, сабли какие-то, томагавки… Я вчера в комнату захожу, а у меня ребенок оптическим прицелом играет! Но я — баба, а не боевой конь! Я закончила консерваторию, у меня богатая внутренняя жизнь! И вообще, не трогай меня, я истеричка! — голос Ольги сорвался на крик.
Шмыгнув носом, она залпом выпила рюмку и подняла на Катю глаза.
— Я подозреваю, что он убивал людей, — вдруг мрачно призналась Ольга.
Затушив сигарету, Катя растерянно опустилась на стул напротив нее.
— Я не знаю, Оль, что тебе сказать. Все это так, да… — задумчиво произнесла она после паузы. — Но с другой стороны… Он твой муж, он отец твоего ребенка, с ним ты как за каменной стеной была, забот не знала…
— Кать…
— Что «Кать»?! Ты послушай меня и не перебивай! — прикрикнула она. — Он тебя любит, а это не последнее дело, ты уж поверь старой перечнице…
Ольга подавленно молчала. Катя взяла пузатую бутылку и налила еще — ей и себе.
— Развод, не развод — это тебе решать, конечно. Но только не сейчас, — вдруг взмолилась она. — Ну дай ты ему из ямы выбраться, худо ему сейчас — покушение это, Таню мы похоронили…
Оля вдруг громко всхлипнула.
— Жалко дурака…
— И мне жалко, — согласилась Катя.
— Все равно люблю ведь… — по щекам Оли покатились крупные слезы.
— Вот видишь, Оленька, любовь-то она как… Катя тоже всхлипнула и, безнадежно махнув рукой, прикрыла ей глаза.
— Катя… — Оля неуверенно улыбнулась сквозь слезы. — Что ж делать-то?
— Давай свое заявление, — решительно кивнула Катя, — я порву…
XX
Старый дверной замок открылся с резким щелчком, прозвучавшим в полной тишине неожиданно громко. Саша перешагнул порог родительского дома и замер. Зеркало в прихожей было занавешено черным тюлем, Белов повернулся к нему и осторожно провел рукою по ткани.
— Ну вот и все… Все кончилось, мамочка… — потерянно пробормотал он. — Ни черта хорошего ты от меня так и не дождалась…
Вряд ли он смог бы объяснить даже самому себе, что заставило его приехать сюда, в опустевшую квартиру матери. Тут была и острая боль потери, и гложущее чувство своей неизгладимой вины в ее смерти, и беспомощность ребенка, в сложной ситуации ищущего помощи и поддержки у самого близкого человека — у мамы. Он прошелся по коридору, заглянул зачем-то на кухню, потом — в свою комнату. В подсвеченном аквариуме плавали равнодушные ко всему на свете рыбки. Саша открыл коробочку с кормом и бросил им пару щепоток.
— И стрельба эта… никто же не мог предположить, что так случится… — задумчиво и виновато продолжал он. — Ты только не переживай за меня. Представь, что я военный, — там ведь тоже стреляют…
Он тяжело вздохнул и направился в комнату матери. На спинке стула лежало платье Татьяны Николаевны. Не зажигая света, Саша взял плечики, аккуратно повесил на них мамино платье и убрал его в шкаф. При этом он не прекращал свой покаянный монолог.
— Если я буду знать, что ты меня простила, клянусь, я выживу. И из-под этого пресса выберусь. Выживу… Ты ж меня знаешь, мам, я пацан упертый.
Закрыв дверцы шкафа, Саша устало опустился на диван. Напротив, на столе, стояли фотографии его родителей. Он взял в руки снимок мамы — раньше он висел на стене, теперь они с отцом были рядышком. На его глаза навернулись слезы.
— Я у тебя переночую сегодня, — обратился Саша к улыбающейся с фотографии матери.
Он поставил фото на стол и, как был, прямо в пальто, прилег на диван. Несколько секунд он смотрел невидящим взглядом в потолок, а потом повернулся на бок, уткнувшись лицом в диванную спинку, и натянул на голову полу пальто.
— Спокойной ночи, мамочка… — одними губами прошептал он в темноту.

Часть 2
ПРИВЕТ, ОРУЖИЕ!
XXI
Утро выдалось хмурым, как, впрочем, и многие другие в последнее время. После покушения и смерти матери жизнь Белова пошла наперекосяк. То есть формально все было в полном порядке — дела шли успешно, никаких наездов больше не было и в помине. Наоборот — после гибели Луки авторитет Белого стал еще крепче, еще нерушимей. И хотя за его спиной поговаривали разное, конфликтов с ним старались избегать все — от воров в законе до респектабельных легальных бизнесменов.
Все последние месяцы были посвящены работе над проектом «Привет, оружие!» — так называл эту операцию Каверин. Для начала транзитные каналы Белова были опробованы на небольшой партии стрелкового вооружения. Товар дошел до адресата в срок и в полной сохранности. И Володя, и его клиенты в Чечне остались довольны. После этого стали готовить к отправке по-настоящему серьезную партию.
Этим делом, как и любым другим, за которое ему доводилось браться, Белов занимался со всей ответственностью. Денег в закупку оружия было вложено немеряно. По сути, это был крупнейший коммерческий проект Бригады, и Белый трудился над ним, не жалея ни времени, ни сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52