..
Он что-то еще говорил вслух, но измочаленный работой Вася сквозь
сонную одурь видел только его двигающийся рот и ничего не слышал.
Иногда Ривка толкала его в бок локтем. Тогда Вася испуганно
оглядывался и таращил глаза на школьную доску. Все вокруг усердно
записывали премудрости языка предков. Каждый раз, когда преподаватель
поворачивался к аудитории, он встречал нахальные и зовущие глаза крупной и
яркой Ривки. Когда же Ривка медленно и плотоядно облизнула губы и закинула
ногу за ногу так, что ее роскошные ляжки открылись до самых трусиков, у
молодого преподавателя иврита исчез дар речи и встала дыбом косичка...

У Русского музея расфуфыренная Ривка говорила расфуфыренной Клавке:
- ...а к нему приехал друг из Стокгольма на своей тачке. Живет в
"Астории".
- В "Асторию" я не пойду! - перетрусила Клавка. - Там меня каждая
собака знает. Если бы в "Прибалтийскую"...
- Ну, правильно! А я в "Прибалтийской" инкогнито, да?! Повезем к тебе
или ко мне, - решительно сказала Ривка.
- Ой, Ривка!.. Подумать страшно! А вдруг...
- Сейчас двенадцать. Раньше восьми наши не вернутся. Уйма времени!
Посидим, выпьем, расслабимся...
Подкатил красивый автомобиль с иностранными номерами. Из него
выскочил учитель иврита со своей тореадорской косичкой, а из-за руля вылез
его иноземный приятель и восхищенно сказал:
- Какие потрясные вомен! Чтоб я так жил, мама мия!..

КАК СТАНОВЯТСЯ ХОЛОСТЯКАМИ
Распахнулась дверь шиномонтажной, и в мастерскую вошли председатель
кооператива и пожилой старший лейтенант милиции.
- Ребята, это наш новый участковый уполномоченный, - сказал
председатель. - Он с вами поговорить хочет.
- Значит, товарищи... Попрошу вас, товарищ Рабинович... - участковый
безошибочно обратился к Арону. - И вас, товарищ Иванов, - он посмотрел на
Василия. - Срочненько привезти мне ваши справки об освобождении из мест
заключения.
- Рабинович - это я, - сказал Василий.
- А я Иванов, - сказал Арон.
Участковый справился с недоумением и жестко проговорил:
- Тем более, граждане. Справочки мне ваши сегодня же до семнадцати
ноль-ноль.
- Ну, я свою привезу, а Васькина-то вам зачем? Он в гараже не
числится, мне помогает, пока ОВИР не даст разрешения на выезд.
- Рабинович у нас не числится!.. - радостно сказал председатель. - У
нас по штату вообще один шиномонтажник! Он, так сказать, по договоренности
с Ивановым, с Ароном Моисеевичем...
- Короче! - прервал его участковый. - Обе справки чтоб у меня были.
Кто из вас "Рабинович", а кто "Иванов" - мне без разницы. Я должен знать,
что происходит на моем участке. Социализм - это учет!

Когда у дома Василия они вылезли из своего жуткого "Москвича", там
уже стоял роскошный иностранный автомобиль.
- Какая тачка! - восхитился Арон.
- Поедешь с нами в Израиль, и у тебя будет такая же.
- А пошел ты!.. При таких бабках, что мы сейчас с тобой зарабатываем
- и здесь прожить можно. А там я пропаду.
Уже поднимаясь по лестнице, Василий говорил:
- Не пропадешь... В Советском Союзе живут двести восемьдесят
миллионов человек, а во всем мире - около пяти миллиардов. Значит, четыре
миллиарда семьсот двадцать миллионов как-то ведь обходятся без Советского
Союза? Не пропадают?
- Я здесь родился и вырос, упрямо сказал Арон.
- Там ты хоть гарантирован, что тебе никто не скажет "жидовская
морда"... - Вася открыл ключом свою дверь, из-за которой неслась громкая
музыка, и нежно улыбнулся: - Тоскует моя лапочка.
Они с Ароном вошли в квартиру и захлопнули за собой дверь.
Спустя мгновение музыка оборвалась, раздался чей-то сдавленный крик,
грохот... Было слышно, как разлетелось что-то стеклянное, какое-то
рычание, и мягкие удары, сопровождавшиеся треском чего-то ломающегося...
А потом с шумом распахнулась дверь и на лестничную площадку голыми
были выброшены учитель иврита со своим иноземным другом. Вслед им полетели
части их одежды.
На ходу натягивая штаны, они в ужасе бросились вниз по лестнице, и
уже через секунду было слышно, как взревел мощным двигателем замечательный
заграничный автомобиль, взвизгнул покрышками и умчался...
Вечером Арон привез Василия к себе. Еще из "Москвича" оба они
увидели, как от дома отъезжает грузовик, набитый мебелью, холодильником,
телевизором, торшером, гитарой и фикусом.
В широкой кабине рядом с шофером, с видом оскорбленной невинности,
сидели Клавка со вздутой губой и Ривка с подбитым глазом.
Вася и Арон переглянулись и стали разгружать "Москвич". На свет божий
появился потертый Васин чемоданчик, с которым он вышел еще из лагеря, две
стопки книг, увязанные бельевой веревкой, и один-единственный костюм на
"плечиках", в прозрачном пластиковом чехле.
На этом разгрузка и закончилась.
- "Была без радости любовь, разлука будет без печали..." -
продекламировал Арон и поволок Васины вещи в свою квартиру.

В полупустой квартире (Клавка умудрилась вывезти из нее все, что
возможно!) на кухне шла Большая Мужская Пьянка.
Две бутылки из-под водки были уже пустыми, одна наполовину
опорожненная и две целехонькие ждали своей очереди...
- Чего им не хватало?! Чего?! - негромко и отчаянно восклицал Вася. -
Вламывали мы, как папы Карлы!.. От полтинника до стольника каждый день в
дом волокли! По пятьдесят колес за смену. Причем, заметь, Арончик, мы же
были связаны двойными родственными узами...
- Чем?
- "Узами". Ну, связями!
1 2 3 4 5 6 7 8 9