Есть сведения, что один из членов этой группы недавно согласился работать на полицию и послал в Лондон то самое письмо. Сейчас таиландцы разрабатывают эту версию вместе с нашими людьми из службы безопасности — в конце концов, письмо ведь у них.
Я понял, почему он об этом упомянул. Из службы безопасности здесь слишком много — человек пять-шесть; по этому поводу возникли трения с министерством внутренних дел Таиланда. Это письмо — единственный козырь службы безопасности.
— Кондиционер у вас не работает? — спросил Ломэн. Он изрядно порозовел и весь лоснился от пота.
— Я попросил, чтобы отключили. Весь день мотаешься по жаре, потом приходишь в холод — так и с воспалением легких недолго свалиться.
Наверно, я был похож на старика, сетующего на свои недуги.
— Что они собираются делать с Куо? Ничего?
— Обычный розыск.
— Так им его не найти.
— А как им его найти?
— Не мешать мне. И ему тоже. Не знаю, засекли меня люди Куо или нет. Эти шесть дней я работал чисто, но мог засветиться, когда разыскивал его по всему городу — бар “Лотос” и так далее. Если его люди меня не засекли, то не все потеряно. Я теперь знаю их наперечет: два телохранителя и четверо подручных. Куо работает, как матадор с куадрильей. Я узнаю любого из них, а Куо и подавно. Если полиция не будет мешать, они рано или поздно покажутся. Это просто вопрос времени.
— У нас осталось тринадцать дней.
Ломэн стоял передо мной потный, как свинья.
— Послушайте, Ломэн, на меня это задание свалилось как снег на голову, и все-таки я согласился его выполнять. И выполню, что бы ни случилось. Все мне понятно: Куо исчез и может спокойно готовиться. Представителю угрожает смерть; не думайте, что мне это безразлично.
Я слишком устал, чтобы выбирать слова, но по моему тону он, должно быть, все понял и удрученно вздохнул:
— Квиллер, я абсолютно уверен, что вы понимаете чрезвычайную важность сложившейся ситуации.
Впервые мне стало жаль этого придурка. Даже “бабочка” сидела на нем криво. Он уже был не рад, что втянул в это дело Управление, что выбрал меня в качестве оперативника — только слишком поздно он спохватился. Теперь уж ничего не изменишь.
Я отвернулся, посмотрел в открытое окно. Во всем отеле только в моем номере окна открыты. Воздух, как вата. Улица внизу течет золотым потоком: машины идут одна за другой, напротив в парке сияют разноцветные огни, под ними в тени деревьев танцуют пары. Гремит в открытых ресторанах оглушительная поп-музыка. И никто не хочет спать.
— Как там дела в комнате № 6? — спросил я.
— Они сейчас очень заняты.
Он твердил свои неубедительные фразы, как телетайп, который тупо отстукивает новости о приближающемся биржевом крахе.
— Даже посол, когда свободен, к ним заглядывает. Идет обмен телеграммами с Лондоном, но это касается вопросов безопасности в…
— Министерство иностранных дел Великобритании в курсе того, чем мы занимаемся?
— Точно не знаю. Мое дело — по своим каналам связаться с Центром, а уж они решают, информировать министре или нет. Вчера состоялась первая конфиденциальная пресс-конференция.
— О, господи, — простонал я.
— Я понимаю, одно с другим плохо вяжется, но таиландцы стараются помочь, а мы не говорим им всего. Они даже про нас не знают. Не люблю пресс-конференций в такое время. Надо делать вид, что…
— Не обделался со страху.
— Представитель абсолютно спокоен.
Я, как завороженный, глядел вниз, на поток огней. На меня наваливался сон, я даже перестал нервничать; доносившаяся в окно музыка заглушала чувство тревоги.
— Что вы собираетесь предпринять? — спросил Ломан, подойдя к окну.
— Спать часов двенадцать, — пробормотал я. — И пусть только кто-нибудь попробует мне помешать.
На следующий день я проснулся, час приводил себя в порядок, потом пил кофе и старался ни о чем не думать. Потом приступил к поискам Куо.
С каждым днем город принимал все более праздничный вид. Люди, завидев на улице машину посла, приветствовали английский флаг. Хозяева цветочных магазинов на Плерн. Чит Роуд состязались в красоте убранства портретов в золотых рамах: Представитель, красные и белые цветы, голубые ленты.
Я носился на “тойоте” по праздничным улицам, как привидение. Маршрут был известен только мне. У меня была одна надежда: где-нибудь на этом маршруте я пересекусь с Куо.
Ломэн требовал ежедневных докладов, но я избегал его — у меня не было новостей. На седьмой день он все-таки настиг меня в холле “Пакчонга”. Мне до смерти хотелось спать, но пришлось его выслушать.
Он сказал:
— Наверно, надо связаться с Лондоном, чтобы они предупредили министра. В нашем распоряжении осталось пять дней. Я попытался убедить полковника полиции Рамина, что Куо представляет наибольшую опасность. На него необходимо устроить облаву. Полковник и слышать об этом не хочет.
— Рамин хотел это сделать раньше. Его люди все время следили за этим ублюдком.
— Полковник считает, что единственная опасность исходила от пропекинской группы, а он ее обезвредил. Он ставит себе в заслугу операцию по “борьбе с преступностью”. Ходят слухи, что Куо выехал из Таиланда.
— Естественно. Он их сам распускает.
— Как вы расцениваете ваши шансы?
— Я уже говорил — это вопрос времени. Если полиция прекратила его искать, уже хорошо: не будут мне мешать.
— Представитель прибывает через пять дней и…
— Не надо все время…
— Поймите, Квиллер, я веду этот разговор не для того, чтобы разозлить вас. Дело в том, что нельзя отменить визит в последнюю минуту. О “дипломатической болезни” можно объявлять за два дня, но никак не позже. В нашем распоряжении три дня, а не пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54