А все эти познания, вместе взятые и нужным образом примененные, дают власть.
Одна из ее татуировок ярко вспыхнула — маленькая рыбка, словно просвечивающая сквозь кожу.
— Умение включать и выключать эти рисунки — знак власти.
Загорелась вторая татуировка, третья, четвертая… Пирамида, стервятник, венок из детородных органов. Словно созвездия на ночном небе, вспыхивали змеи, и полумесяцы, и алхимические символы элементов.
— Микрофлора Миранды почти несовместима с земной биологией. Введенные под кожу, эти бактерии получают достаточно питания, чтобы остаться в живых, но размножаться не могут. Так вот они и сидят там, полуголодные и коматозные, пока я их не разбужу.
Теперь все ее руки почти до самых плеч были покрыты причудливыми, сверкающими орнаментами.
— А как ты это делаешь?
— Совсем просто, это — чуть ли не первое, чему нас учат. При нормальной температуре тела они темные, чуть-чуть потеплее — зажигаются. Вот, попробуй сам. — Она взяла чиновника за руку. — Тут же нет ровно никаких хитростей. Сосредоточься на кончиках пальцев, представь— себе, что они теплеют. Думай о горячих вещах.
— Ну как? — спросила Ундина через минуту.
— Н-не знаю… — Чиновник ощущал в пальцах какое-то слабое, то ли есть оно, то ли нет, покалывание.
— Не знаешь, потому что не веришь. Думаешь, это просто внушение. Вот, посмотри. — На конце ее пальца горело крохотное изображение солнца. — Это мой самый первый знак. «Сделай свой палец горячим», — сказала богиня, и солнце вспыхнуло. Я была ошеломлена. Я почувствовала, что теперь жизнь пойдет другим путем, что теперь все вещи станут другими.
Ундина гладила ногу чиновника; ее пальцы медленно скользили вверх, быстро перебегали вниз и снова вверх. Вниз-вверх, вниз-вверх…
— Какая еще богиня?
— Когда тебя обучают чему-нибудь духовному, истинному, нельзя считать, что ты получаешь знания от человека. Учитель приобщает тебя к божественному, а значит — находится в единении с Богом. Когда мадам Кампаспе обучала Грегорьяна и меня, она была для нас богиней.
Продвинувшись чуть дальше, ее рука погладила член чиновника, успевший за это время подняться и затвердеть.
— А теперь я буду твоей богиней. Она легла на спину, широко раскинув ноги, и привлекла чиновника к себе.
— Я хотел поговорить о Грегорьяне, — неуверенно запротестовал чиновник, чувствуя, как две настойчивые руки направляют его в теплые влажные глубины.
— Одно другому не мешает. — Ундина крепко прижала его к себе и перекатилась; теперь чиновник лежал на спине, а она сидела на нем верхом. — Ритуал, которому обучит тебя богиня, способ контроля над эякуляцией, известен как Урборос, по имени великого змея, вечно самовосстанавливающегося, вечно пожирая свой собственный хвост. Идеальный пример замкнутой системы, системы, невозможной в профанном мире, даже у вас, там, в ваших летающих металлических городах.
Ундина двигалась вверх и вниз, медленно и плавно, как лебедь по поверхности ночного, освещенного луной озера. Чиновник поднял руки и погладил груди, чуть покачивавшиеся над его лицом.
— Эта методика имеет большие физиологические преимущества; кроме того, она является великолепным введением в тантрические мистерии. Так что же конкретно хочешь ты узнать про Грегорьяна?
Ундина мягко опустилась на чиновника; он почувствовал сперва ее соски, затем — грудь, живот, подбородок.
— Я хочу знать, где его найти.
— Скорее всего — в нижнем течении реки. Рассказывают, что у него есть постоянное жилище в Арарате, может, это и правда, а может — врут. Грегорьяну совершенно не нужен какой-то там постоянный адрес, он не хочет, чтобы каждый желающий мог его найти.
— А как же тогда те люди, которые платят, чтобы он превратил их в обитателей моря?
— Они его не находят — это он находит их. Его ведь интересуют вполне специфические личности. Страстно желающие остаться в Приливных Землях, готовые утратить ради этого человеческий облик, готовые поверить рекламным роликам Грегорьяна — и достаточно богатые, чтобы оплатить его услуги. Думаю, он давным-давно составил для себя список перспективных клиентов.
— Когда ты видела его в последний раз?
— Уж и не помню, много лет назад.
Ундина покусывала мочку левого уха чиновника; его щека ощущала теплое дыхание.
— Расставшись с мадам, Грегорьян направился к Океану, но дошел только до семнадцатой станции дирижаблей. Что там произошло — никто не знает, встретил, наверное, кого-нибудь. А потом вдруг оказалось, что он покинул планету. А вот так тебе нравится? — Ее острые ногти быстро, чуть касаясь кожи, скользнули по бокам чиновника.
— Да.
— Прекрасно.
Ундина опустила руки к его крестцу, а затем резко рванула вдоль спины. Чиновник судорожно выгнулся и громко, с хрипом вздохнул. Ногти ведьмы оставили на его коже жгучие полосы боли.
— Видишь, тебе и это нравится, — рассмеялась Ундина. — Ты удивлен, верно? Я научилась этому у Грегорьяна; он стал богом и показал мне, насколько близки друг другу боль и наслаждение. Но ладно, это потом. На сегодня хватит и одного урока. Отцепись от меня и полежи спокойно, я хочу кое-что тебе показать.
Она уложила чиновника на бок, приподняла его колено, игриво покачала стоящий колом член, переместила руку дальше.
— Вот здесь, мягкий участок между мошонкой и задним проходом, чувствуешь?
— Да.
— Хорошо. Опусти тогда левую руку — да нет, сзади, вот так. Теперь придави эту точку средним и указательным пальцами. Посильнее. Хорошо. — Ундина встала на колени. — Теперь дыши глубоко, вот как я, и не грудью, а диафрагмой.
Она сделала несколько глубоких вдохов. Чиновник улыбнулся, глядя на торжественную красоту грудей, освещенных бледными лучами луны (или лун?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86