Старожилы ЮВАТК предупреждали его, что здесь все будет по-другому, но он не имел достаточного опыта, чтобы толком понять их завуалированные намеки. Теперь он был уверен, что получил это задание со всей его высокой оплатой и обещанной премией только потому, что на него не нашлось других охотников.
— Америка пострадала сильнее всего, — сказал он, — но Крушение затронуло весь мир. — Вольф задумался, стоит ли объяснять систему общей социальной ответственности, на которой строится африканский бизнес, но затем решил, что если Ди Стефано о ней не знает, то скорее всего потому, что просто не хочет знать. — У нас все еще много проблем. В Африке велик процент врожденных дефектов. — (Потому что Америка экспортировала яды, свою химию и пестициды, еду со всевозможными адскими зельями.) — Сейчас мы надеемся решить эту проблему. Если бы был сделан первый шаг, мы смогли бы очистить наш генетический фонд менее чем за сто лет, но для этого нужны профессионалы: генетики, эмбриохирурги. У нас они пока не самого высокого класса. Лучшие специалисты по-прежнему выходят из ваших медицинских школ.
— Они нужны нам самим. Мы не можем делиться с вами.
— Мы не хотим переманивать ваших специалистов. Мы направим к вам наших студентов — это дипломированные врачи, которым необходима только специальная подготовка.
— В университете Хопкинса очень ограниченное число мест, — сказал Ди Стефано. — Кстати сказать, и в Пенсильванском университете тоже. То же самое и в медицинском колледже УВМ.
— Мы готовы... — Вольф оборвал себя. — Это все есть в бумагах. За каждого нашего студента мы будем платить вдвойне.
В комнате создалась мрачная гнетущая атмосфера. От напряжения у Вольфа выступил на лбу пот.
— Ну что ж! Однако учителей нельзя купить за деньги.
Вольф промолчал.
— Мне и близко не хочется подпускать ваших людей к нашим медикам. Вы можете предложить им деньги, собственность — то, чего не может позволить себе наша страна, — а ведь нам самим позарез нужны доктора. Сейчас только очень богатые могут позволить себе необходимую хирургическую коррекцию.
— Вы боитесь, что мы будем переманивать ваших профессионалов? Можно найти способ избежать этого. Например, включить в договор пункт...
Вольф почувствовал, что начинает владеть ситуацией. Дело сдвинулось с мертвой точки. Если бы они не собирались сотрудничать, беседа никогда бы не продвинулась так далеко.
И началась работа. Ди Стефано несколько раз вызывал своих помощников и снова их отпускал. Дважды он посылал за прохладительным. Потом они наскоро перекусили. Становилось все жарче. Скоро духота стала совершенно изматывающей. Наконец стало темнеть, и в комнате сделалось попрохладнее.
Ди Стефано разложил документы на две пачки. Одну он протянул Вольфу, а другую положил в ящик стола.
— Я еще раз все просмотрю. Привлеку наших юристов — пусть изучают. Не думаю, что будут какие-то затруднения. Я дам вам ответ, ну, скажем, через месяц. Двадцать первого сентября. К тому времени я буду в Бостоне, но вы легко меня найдете.
— Через месяц? Мне казалось...
— Через месяц. Я не могу торопить мэрию, — жестко сказал Ди Стефано. — Миссис Кори!
— Сэр! — На пороге появилась женщина в чадре. Ни голос, ни поза не выдавали ее эмоций.
— Разыщи Каплана. Скажи ему, у нас тут парень, которому надо устроить королевский прием. Может, свести его на концерт. Это касается университета Хопкинса, так что пусть отрабатывает свое содержание.
— Да, сэр. — Она исчезла.
— Спасибо, — замялся Вольф, — но, может быть, нет необходимости...
— Прими мой совет, парень, бери все, что тебе предлагают. Кто знает, предложат ли тебе это еще раз? Через час Каплан зайдет за тобой в отель.
Каплан оказался тощим лысеющим человечком с нервными, порывистыми движениями. Он был чиновником, имеющим какое-то отношение к Хопкинсу, но Вольф так и не уловил связи. Каплан также терялся в догадках по поводу Вольфа, и тот доставил себе удовольствие не дать Каплану никаких объяснений.
Каплан вел Вольфа по вечерним улицам. Яркие краски заката оживляли мрачноватый город. Толпа на улице стала заметно реже.
— Мы не пойдем в те районы, где отключено электричество, — сказал Каплан, — иначе я вообще отказался бы от этого ночного похода. Там полно глухарей.
— Глухарей?
— Ну мутантов, подонков. Безнадежный случай. Некоторые из них не могут выходить днем даже в комбинезоне. Или в чадре. Среди них, кстати, много женщин. — На лице Каплана мелькнула и тут же исчезла нехорошая, какая-то извращенная усмешка.
— Куда мы направляемся? — спросил Вольф, желая переменить тему. Что-то подсказывало ему, что не стоит выяснять причину этой странной ухмылки.
— Клуб называется «Пибодиз». Вы слышали о Дженис Джоплин, нашей знаменитой певице?
Вольф отрицательно покачал головой.
— Шоу — это имитация ее выступления. Певицу зовут Мэгги Горовиц. Ее имитация — лучшее из всего, что мне доводилось видеть. Билеты практически невозможно достать, но здесь Хопкинс имеет влияние, потому что.., ну, вот мы и пришли.
Каплан повел его вниз по каменной лестнице в подвал мрачного кирпичного здания. На мгновение Вольф почувствовал себя потерянным. Это была книжная лавка. Его окружали полки и коробки с книгами и журналами — огромное скопище никому не нужной бумаги.
Вольфу захотелось остановиться, рассмотреть эти останки былого мира, который с ужасающей быстротой тонул во мраке забвения, превращаясь в миф. Но Каплан, не удостаивая эти сокровища взглядом, уже вел его дальше.
Они миновали еще одну комнату, полную книг, затем оказались в коридоре, где какой-то человек в сером протянул к ним иссушенную руку и произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12