ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Пришел Медведь. Сели брагу пить, все честь честью по-хорошему. И пошла жизнь по-прежнему.
4
Пораскидывал умом Зайчик Иваныч, горе горюя с Марьей на крылечке.Раз и говорит Зайчик:— Не умею я по-человечьему сказывать, а то бы сказал.Тем разговор и кончился.Бродит Марья по терему, плачет над костями сестер, заглядывает то в одну, то в другую клеть.И пришло ей на ум счастье попробовать. Набрала она полон рот живой воды, вспрыснула сестрины кости. И встала пред ней Агафья — жива-живехонька.Что делать, куда деваться? Марья к Зайчику, так и так, говорит.— Хорошо, — говорит Зайчик, — сию минуту.Взял Зайчик Агафью за руку да в дупло и запрятал, а сам ей принес туда груш да яблоков и всякого печенья. И дело с концом.Пришел Медведь. Стал к Марье ластиться. А Марья и говорит:— Рычун, мой рычун, сделай ты мне, что я тебя попрошу.— А ты наперед скажи, что тебе сделать, а то ты, может, третью клеть посмотреть хочешь, так я тебя съем.— Батя мой завтра именинник, хочу пирогов ему испечь, а ты снесешь.— Это можно, пеки.Обрадовалась Марья да опрометью на кухню ставить тесто. Поставила она тесто и, когда все было готово, принялась пироги печь. Испекла пироги, взяла мешок, посадила в мешок Агафью, покрыла Агафью пирогами.Говорит Агафье:— Сядет Медведь посидеть, станет мешок развязывать, а ты и скажи: «Не садись, муженек, на пенек, все вижу, все слышу».Чуть только солнышко взошло, взвалил Медведь мешок на плечи, да и в путь-дорогу.Полднем вздумалось Медведю поотдохнуть маленько, свалил он мешок наземь, стал развязывать.— Не садись, муженек, на пенек, все вижу, все слышу! — как закричит из мешка Агафья.Вскочил Медведь, повел ухом.«Ишь, — подумал, — и голос же у моей Марьи, все видит, и сесть тебе не полагается!..»И пустился Медведь дальше. А как добежал до избы, шваркнул мешок у калитки да во все лопатки домой обратно.Долго ли, коротко ли, ни много ни мало, а год, другой прошел.Вспрыснула Марья сестрины кости. И встала перед ней Дарья жива-живехонька. Опять Марья к Зайчику. Запер Зайчик Дарью в чулан.А вечером Марья говорит Медведю:— Мамушка моя именинница, испеку я ей пирогов в день ангела, снеси ты их, косолапушка.А сама Дарье шепнула:— Как рассядется Медведь, ты ему крикни: «Не садись, муженек, на пенек, все вижу, все слышу».Все так и случилось. Сел было Медведь посидеть, стал мешок развязывать, а как услышал голос, оторопел да скорее в путь. А как добежал до калитки, брякнул мешок и опять домой восвояси.
5
— Зайчик, Заинька, научи меня, серенький, что мне делать, не могу больше у Медведя жить, хочу к сестрам!А Зайчик Иваныч и рад бы что посоветовать Марье, да сказать-то ничего Зайчик не может. А уж так привязался, так привязался он к Марье, на шаг от себя не отпустит. Прямо влип.Что наработал за долгую зиму, все Зайчик отдал Марье, какие бисерные кошельки понанизал, все отдал Марье. Летось к Медвежьему дяде за тридевять земель скакал, выпросил у старого хрустальную туфельку да жемчугов горстку, все Марье отдал.Когда с весной зачирикали птицы и полезли из почек листочки, чтобы на свет посмотреть, сказала Зайчику Марья:— Ну, Зайчик Иваныч, придумала! Уйду я от Медведя.Зайчик насупился.А Медведь вечером спрашивает Марью:— Что ты, красавушка, что ты такая веселая?— А как мне веселой не быть, батю с мамушкой во сне видела. Испеку я им пирогов, отправлю завтра гостинцу. Еще дрыхнуть ты будешь, я затворюсь в терему, подымусь на вышку, буду следить за тобой, а как тронешься в путь, буду песни петь. Слышишь, ты не зови меня, я одна останусь, буду следить за тобой, буду песни петь.Послушал Медведь, лег спать спозаранку. А Марья испекла пирогов, позвала Зайчика, сказала Зайчику:— Прощай, Зайчик Иваныч, прощай, миленький!Насупился Зайчик, не пускает Марью, уцепился лапками за передник, на глазах слезы.И вдвоем коротали они последнюю ночь. Рассказывал Марье Зайчик свою заячью жизнь, как была когда-то у Зайчика и норка и как Медведь его выгнал из родимой норки и пришиб Зайчиху, и как пришибленная помирала покойница Зайчиха Ивановна.И плакал Зайчик Иваныч, и о каких-то листьях поминал сквозь слезы… Он ли их съел, они ли детей его слопали, понять мудрено было.На рассвете юркнула Марья в мешок, обложилась в мешке пирогами. Отнес Зайчик Иваныч мешок к берлоге, запер терем, а сам сел на крылечке караул держать.И когда Медведь с своей ношей скрылся из глаз, запрятался Зайчик в свою старую норку, вынул из кованого ларчика красный сафьяновый башмачок, поставил к себе на столик и залился горькими слезами:— Сестры, сестрицы мои родимые! На кого вы меня покинули одного среди леса в разоренной норке? Зачем вы оставили меня доживать мои последние заячьи дни одиноко среди леса в разоренной норке? Был я вам другом верным, помогал и охранял вас — и все ушли, забыли меня. Сестры, сестрицы мои родимые!А Медведь шел, шел, задумал присесть, развязал мешок.— Не садись, муженек, на пенек, все вижу, все слышу! — закричала из-под пирогов Марья.— Слышу, слышу! — рявкнул Медведь и во всю прыть дальше помчался.А как добежал до калитки, шлепнул мешок и одним духом обратно к своей берлоге.
6
То-то радость была.Снова вместе все трое, три сестры, три красавицы, — Дарья, Агафья и Марья.Пошли расспросы да росказни.До полночи сестры глаз не сомкнули.А в полночь весь в звездах, как царь, загудел лес, грозный, заволновался. И поднялась в лесу небывалая буря. Трещала изба, ветром срывало ставни, дубасило в крышу, а вековые деревья, как былинку, пригибало к земле, выворачивало с корнем столетние дубы, бросало зеленых великанов к небу, за звезды.Это — Медведь, Медведь крушил и ломал свою пустую берлогу, сворачивал бревна, разбрасывал в щепки высокий покинутый терем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
4
Пораскидывал умом Зайчик Иваныч, горе горюя с Марьей на крылечке.Раз и говорит Зайчик:— Не умею я по-человечьему сказывать, а то бы сказал.Тем разговор и кончился.Бродит Марья по терему, плачет над костями сестер, заглядывает то в одну, то в другую клеть.И пришло ей на ум счастье попробовать. Набрала она полон рот живой воды, вспрыснула сестрины кости. И встала пред ней Агафья — жива-живехонька.Что делать, куда деваться? Марья к Зайчику, так и так, говорит.— Хорошо, — говорит Зайчик, — сию минуту.Взял Зайчик Агафью за руку да в дупло и запрятал, а сам ей принес туда груш да яблоков и всякого печенья. И дело с концом.Пришел Медведь. Стал к Марье ластиться. А Марья и говорит:— Рычун, мой рычун, сделай ты мне, что я тебя попрошу.— А ты наперед скажи, что тебе сделать, а то ты, может, третью клеть посмотреть хочешь, так я тебя съем.— Батя мой завтра именинник, хочу пирогов ему испечь, а ты снесешь.— Это можно, пеки.Обрадовалась Марья да опрометью на кухню ставить тесто. Поставила она тесто и, когда все было готово, принялась пироги печь. Испекла пироги, взяла мешок, посадила в мешок Агафью, покрыла Агафью пирогами.Говорит Агафье:— Сядет Медведь посидеть, станет мешок развязывать, а ты и скажи: «Не садись, муженек, на пенек, все вижу, все слышу».Чуть только солнышко взошло, взвалил Медведь мешок на плечи, да и в путь-дорогу.Полднем вздумалось Медведю поотдохнуть маленько, свалил он мешок наземь, стал развязывать.— Не садись, муженек, на пенек, все вижу, все слышу! — как закричит из мешка Агафья.Вскочил Медведь, повел ухом.«Ишь, — подумал, — и голос же у моей Марьи, все видит, и сесть тебе не полагается!..»И пустился Медведь дальше. А как добежал до избы, шваркнул мешок у калитки да во все лопатки домой обратно.Долго ли, коротко ли, ни много ни мало, а год, другой прошел.Вспрыснула Марья сестрины кости. И встала перед ней Дарья жива-живехонька. Опять Марья к Зайчику. Запер Зайчик Дарью в чулан.А вечером Марья говорит Медведю:— Мамушка моя именинница, испеку я ей пирогов в день ангела, снеси ты их, косолапушка.А сама Дарье шепнула:— Как рассядется Медведь, ты ему крикни: «Не садись, муженек, на пенек, все вижу, все слышу».Все так и случилось. Сел было Медведь посидеть, стал мешок развязывать, а как услышал голос, оторопел да скорее в путь. А как добежал до калитки, брякнул мешок и опять домой восвояси.
5
— Зайчик, Заинька, научи меня, серенький, что мне делать, не могу больше у Медведя жить, хочу к сестрам!А Зайчик Иваныч и рад бы что посоветовать Марье, да сказать-то ничего Зайчик не может. А уж так привязался, так привязался он к Марье, на шаг от себя не отпустит. Прямо влип.Что наработал за долгую зиму, все Зайчик отдал Марье, какие бисерные кошельки понанизал, все отдал Марье. Летось к Медвежьему дяде за тридевять земель скакал, выпросил у старого хрустальную туфельку да жемчугов горстку, все Марье отдал.Когда с весной зачирикали птицы и полезли из почек листочки, чтобы на свет посмотреть, сказала Зайчику Марья:— Ну, Зайчик Иваныч, придумала! Уйду я от Медведя.Зайчик насупился.А Медведь вечером спрашивает Марью:— Что ты, красавушка, что ты такая веселая?— А как мне веселой не быть, батю с мамушкой во сне видела. Испеку я им пирогов, отправлю завтра гостинцу. Еще дрыхнуть ты будешь, я затворюсь в терему, подымусь на вышку, буду следить за тобой, а как тронешься в путь, буду песни петь. Слышишь, ты не зови меня, я одна останусь, буду следить за тобой, буду песни петь.Послушал Медведь, лег спать спозаранку. А Марья испекла пирогов, позвала Зайчика, сказала Зайчику:— Прощай, Зайчик Иваныч, прощай, миленький!Насупился Зайчик, не пускает Марью, уцепился лапками за передник, на глазах слезы.И вдвоем коротали они последнюю ночь. Рассказывал Марье Зайчик свою заячью жизнь, как была когда-то у Зайчика и норка и как Медведь его выгнал из родимой норки и пришиб Зайчиху, и как пришибленная помирала покойница Зайчиха Ивановна.И плакал Зайчик Иваныч, и о каких-то листьях поминал сквозь слезы… Он ли их съел, они ли детей его слопали, понять мудрено было.На рассвете юркнула Марья в мешок, обложилась в мешке пирогами. Отнес Зайчик Иваныч мешок к берлоге, запер терем, а сам сел на крылечке караул держать.И когда Медведь с своей ношей скрылся из глаз, запрятался Зайчик в свою старую норку, вынул из кованого ларчика красный сафьяновый башмачок, поставил к себе на столик и залился горькими слезами:— Сестры, сестрицы мои родимые! На кого вы меня покинули одного среди леса в разоренной норке? Зачем вы оставили меня доживать мои последние заячьи дни одиноко среди леса в разоренной норке? Был я вам другом верным, помогал и охранял вас — и все ушли, забыли меня. Сестры, сестрицы мои родимые!А Медведь шел, шел, задумал присесть, развязал мешок.— Не садись, муженек, на пенек, все вижу, все слышу! — закричала из-под пирогов Марья.— Слышу, слышу! — рявкнул Медведь и во всю прыть дальше помчался.А как добежал до калитки, шлепнул мешок и одним духом обратно к своей берлоге.
6
То-то радость была.Снова вместе все трое, три сестры, три красавицы, — Дарья, Агафья и Марья.Пошли расспросы да росказни.До полночи сестры глаз не сомкнули.А в полночь весь в звездах, как царь, загудел лес, грозный, заволновался. И поднялась в лесу небывалая буря. Трещала изба, ветром срывало ставни, дубасило в крышу, а вековые деревья, как былинку, пригибало к земле, выворачивало с корнем столетние дубы, бросало зеленых великанов к небу, за звезды.Это — Медведь, Медведь крушил и ломал свою пустую берлогу, сворачивал бревна, разбрасывал в щепки высокий покинутый терем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55