– Ну, чем же вам угодить? – спросила она.
Передонов угрюмо молчал. Дарья сказала:
– Я вам блины буду превкусные печь, горячие, только не подавитесь.
Людмила из-за ее плеча крикнула:
– А я каждое утро буду по городу ходить, все сплетни собирать, а потом вам рассказывать. Превесело.
Между веселыми лицами двух сестер показалось на миг капризное, тонкое Валерочкино лицо, и послышался ее хрупкий голосок:
– А я ни за что не скажу, чем вам угожу, – догадывайтесь сами.
Сестры побежали, заливаясь хохотом. Голоса их и смех затихли за дверьми. Передонов отвернулся от калитки. Он был не совсем доволен. Он думал: болтнули что-то и ушли. Дали бы лучше записочки. Но уже поздно тут стоять и ждать.
– Ну, видел? – спросил Рутилов. – Которую же тебе?
Передонов погрузился в размышление. Конечно, сообразил он наконец, надо выбирать самую молоденькую. Что же ему на перестарке жениться!
– Веди Валерию, – решительно сказал он.
Рутилов отправился домой, а Передонов опять вошел во двор.
Людмила выглядывала тайком в окно, стараясь услышать, что говорят, но ничего не услышала. Вот прозвучали шаги по мосткам на дворе. Сестры притихли и сидели взволнованные и cмущенные. Вошел Рутилов и объявил:
– Валерию выбрал. Ждет, – стоит у ворот.
Сестры зашумели, засмеялись. Валерия слегка побледнела.
– Вот, вот, – повторяла она, – очень я хочу, очень мне надо.
Ее руки дрожали. Ее стали наряжать, – все три сестры хлопотали около нее. Она, как всегда, жеманилась и медлила. Сестры ее торопили. Рутилов неустанно болтал, радостно и возбужденно. Ему нравилось, что все это дело он так ловко устроил.
– А извозчиков ты приготовил? – озабоченно спросила Дарья.
Рутилов отвечал с досадою:
– Да разве можно? Весь город сбежался бы. Варвара бы его за волосы оттащила к себе.
– Так как же мы?
– А так, до площади дойдем попарно, а там и наймем. Очень просто. Сперва ты с невестой, да Лариса с женихом, – да и то не сразу, а то еще увидит кто в городе. А я с Людмилой за Фаластовым заеду, они вдвоем поедут, а я еще Володина прихвачу.
Передонов, оставшись один, погрузился в сладкие мечтания. Ему грезилась Валерия в обаянии брачной ночи, раздетая, стыдливая, но веселая. Вся тоненькая, субтильная.
Мечтал, а сам таскал из кармана завалявшиеся там карамельки и сосал их.
Потом пришло ему на память, что Валерия – кокетка. Ведь она, подумал он, потребует нарядов, обстановки. Уж тогда, пожалуй, деньги придется не откладывать каждый месяц, а и прикопленное растрачивать. А жена-то станет привередничать, а за кухней, пожалуй, и не доглядит. А еще на кухне подсыплют ему яду, – Варя со злости подкупит кухарку. “Да и вообще, – думал Передонов, – уж слишком тонкая штучка – Валерия. К такой не знаешь, как и подступиться. Как ее обругаешь? Как ее толканешь? Как на нее плюнешь? Изойдет слезами, осрамит на весь город. Нет, страшно с нею связываться. Вот Людмила, так та проще. Не взять ли ее?”
Передонов подошел к окну и стукнул палкою в раму. Через полминуты Рутилов высунулся из окна.
– Чего тебе? – спросил он с беспокойством,
– Передумал, – буркнул Передонов.
– Ну! – испуганно крикнул Рутилов.
– Веди Людмилу, – сказал Передонов.
Рутилов отошел от окна.
– Чорт очкастый, – проворчал он и пошел к сестрам.
Валерия обрадовалась.
– Твое счастье, Людмила, – весело сказала она.
Людмила принялась хохотать, – упала в кресло, откинулась на спинку и хохотала, хохотала.
– Что ему сказать-то? – спрашивал Рутилов, – согласна, что ли?
Людмила от смеха не могла сказать ни слова и только махала руками.
– Да, согласна, конечно, – сказала за нее Дарья. – Скажи ему скорее, а то еще уйдет сдуру, не дождется.
Рутилов вышел в гостиную и сказал шопотом в окно:
– Погоди, сейчас будет готова.
– Да живее, – сердито сказал Передонов, – что там копаются!
Людмилу проворно наряжали. Минут через пять она была уже совсем готова.
Передонов думал о ней. Она – веселая, сдобная. Только уж очень любит хохотать. Засмеет, пожалуй. Страшно. Дарья, хоть и бойкая, а все же посолиднее и потише. А тоже красивая. Лучше взять ее. Он опять стукнул в окно.
– Стучит опять, – сказала Лариса, – уж не за тобой ли, Дарья?
– Вот чорт-то! – выругался Рутилов и побежал к окну.
– Чего еще? – сердитым шопотом спросил он, – опять передумал, что ли?
– Веди Дарью, – отвечал Передонов.
– Ну, подожди, – свирепо прошептал Рутилов.
Передонов стоял и думал о Дарье, – и опять недолгое любование ею в воображении сменилось страхом. Уж очень она быстрая и дерзкая. Затормошит. Да и чего тут стоять и ждать? – подумал он: – еще простудишься. Во рву на улице, в траве под забором, может быть, кто-нибудь прячется, вдруг выскочит и укокошит. И тоскливо стало Передонову. Ведь они бесприданницы, – думал он. Протекции у них в учебном ведомстве нет. Варвара нажалуется княгине. А на Передонова и так директор зубы точит.
Досадно стало Передонову на самого себя. С чего он тут путается с Рутиловым? Словно Рутилов очаровал его. Да, может быть, и в самом деле очаровал его. Надо поскорее зачураться.
Передонов закружился на месте, плевал во все стороны и бормотал:
– Чур-чурашки, чурки-болвашки, буки-букашки, веди-таракашки. Чур меня. Чур меня. Чур, чур, чур. Чур-перечур-расчур.
На лице его изображалось строгое внимание, как при совершении важного обряда. И после этого необходимого действия он почувствовал себя в безопасности от Рутиловского навождения. Решительно застучал он палкой в окно, сердито бормоча:
– Донести бы, – заманивают. Нет, не хочу сегодня жениться, – объявил он высунувшемуся к нему Рутилову.
– Да что ты, Ардальон Борисыч, ведь уже все готово, – пытался убеждать Рутилов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14