К этому времени группа чеченцев, охранявших Хасбулатова, вынесла его
документы. Они успели уйти подземным городом, выход в который тоже имеется
в "Белом доме". Судя по всему, у них была карта этого города. Задраив за
собой массивную сейфовую дверь, чеченцы отсекли всю массу людей,
ринувшихся за ними. Возможно, они даже уехали на машине: габариты
подземного города позволяли это сделать, есть безопасный выезд - на
Мичуринском проспекте". (Запись А.Горбунова, А.Колесникова).
Указанные сведения полностью соответствуют приведенным в романе
"Преисподняя". Мичуринский проспект составляет одну из сторон квадрата,
очерчивающего бункер в Раменках, неподалеку располагается академия КГБ.
Именно в этом направлении из центра города идет тоннель, связанный с
бывшим домом М.Горбачева и правительственными особняками на Воробьевых
горах.
Рассказы очевидцев о действиях под землей напоминают главы
"Преисподней" с той лишь разницей, что в рассказах конкретные реальные
лица. Они ползли по трубам, перебирались с горизонта на горизонт, бежали
под автоматным огнем по тоннелям и коллекторам, брели по пояс в горячей
воде, почти кипятке, задыхались от пара, смешанного с хлором, таились в
темноте, замирая от страха, что их вот-вот обнаружат, тряслись от ужаса не
в силах после многочасовых скитаний найти выход наружу, впадали в страшную
общую панику, когда без всякой причины все вдруг начинали истошно кричать,
заражая друг друга отчаянием. Подземелья требуют особой подготовки,
отсылаю читателя к предисловию.
В те дни я был непосредственным свидетелем многих событий. Вечером
третьего октября группа боевиков человек в двести, вооруженных палками и
железными прутьями, под красными флагами на моих глазах оцепила белое
здание военного ведомства на Арбатской площади. Человек с мегафоном
объявил перед строем, что командиром назначен капитан Широков, он военный,
все обязаны выполнять его приказания. Разбившись повзводно, боевики
блокировали подъезды.
К оцеплению время от времени подъезжали черные "Волги" с антеннами на
крышах. Командиры оцепления по-дружески, как с боевыми товарищами,
обнимались с ездоками, которые, меняя друг друга, безостановочно
переговаривались с кем-то по радиотелефонам. Машины приезжали и уезжали,
переговоры по радиотелефонам продолжались, по оцеплению прокатилась весть
- "наши взяли "Останкино"!" и все бурно радовались.
Иногда сановного вида седоки черных лимузинов передавали телефонные
трубки другим пассажирам, сами спешивались и, перейдя дорогу, направлялись
к подъездам Министерства обороны на Знаменке в том месте, где она впадает
в Арбатскую площадь. Из дверей министерства на улицу к ним выходили
озабоченные офицеры и вполне дружелюбно, по-свойски, если не задушевно,
вели приглушенные разговоры. Понятно было, что стороны о чем-то
сговариваются, все то и дело кивали головами. Это происходило у меня на
глазах, в подтверждениях или опровержениях не нуждаюсь.
Спустя два с лишним часа из проходящей машины автоматной очередью
было обстреляно здание телеграфного агентства у Никитских ворот, что в
квартале от оцепленного здания Министерства обороны.
Подъехавшему на служебной машине к воротам министерского гаража
солдату боевики перекрыли въезд. До меня долетели слова: "Уезжай! Кончился
твой гараж!"
Ночью боевики сняли оцепление, свернули флаги, быстро и молча ушли.
Я понимал, что если боевые действия перекинутся под землю, где
находятся коммуникации жизнеобеспечения города, могут возникнуть
непредсказуемые последствия. Не говоря уже о том, что обстановка
осложнится, бои приобретут затяжной характер. У меня состоялись телефонные
разговоры с разными должностными лицами, мы решили, что лучше предупредить
нежелательное развитие событий.
Нелепый штурм "Белого дома" к тому времени закончился, здание
дымилось, с крыш в окрестностях постреливали снайперы. Я приехал на
контрольно-пропускной пункт наружного оцепления, автоматчики сопровождения
передавали меня от одного офицера к другому, с поста на пост. Вскоре я
оказался в штабе, развернутом на первом этаже "Белого дома".
И вновь меня передавали от одних погон к другим, звания с каждой
передачей росли. Дело дошло до генералов, которые в свою очередь стали
передавать меня друг другу. На ходу состоялось маленькое совещание, мы
обсудили создавшееся положение.
Герметичные двери главного бункера, обозначенного в документах как
объект N_100, о котором я довольно подробно писал в романе, оказались
заблокированными изнутри, дверь пришлось взрывать. Выяснилось, что штурвал
герметичности с внутренней стороны оборонявшиеся заклинили металлическим
пожарным брандспойтом. За дверью никого не нашли, все успели уйти. Повсюду
валялись бутылки из-под выпивки, несколько фашистских нагрудных значков со
свастикой.
В сухом коллекторе под сотым бункером работали саперы, под ногами
повсюду звенело битое стекло, тянуло гарью, из торопливых разговоров
пробегающих военных я понял, что часть боевиков ушла подземными ходами, но
многие помещения еще не проверили и соваться туда опасно.
Не могу сказать, что мое присутствие вызывало у военных бурную
радость. "У нас свои специалисты, свои схемы, поэтажные планы", - с
досадой говорили мне полковники и генералы. "Поэтому они уходят", -
хмыкнул я, понимая, какая я для них обуза и что лучший исход для военных -
если все рассосется само собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117