Поднявшийся по
нужде солдат должен был пересечь плац и по ночному холоду, от которого
стыла грудь и зябко сводило плечи, дотащиться до сортира; обычно брели в
трусах и сапогах на босу ногу, но до сортира мало кто добредал: ночной
путник сворачивал за угол казармы и в темноте пристраивался у стены, хотя
фельдшер за такое дело мог морду набить.
Денно и нощно фельдшер Епифанов пекся о чистоте и, напуганный
вспышками дизентерии в соседних гарнизонах, в хвост и гриву гонял личный
состав, а санинструкторам приказал не жалеть хлорку.
Ключников редко вставал ночью, но если вставал, честно тащился через
плац в сортир. Сказывался порядок, заведенный с детства дома: в
Звенигороде дощатый семейный скворечник располагался за домом в конце
двора.
В одну из ночей он поднялся под утро, зевая, натянул сапоги, набросил
на плечи телогрейку, и, как был в трусах, замороченно побрел на двор, по
пути привычно захватив из пирамиды автомат.
Ключников сонно тащился через плац к темнеющему под деревьями
сортиру, дорогу освещал слабый фонарь, горевший на крыльце у входа в
казарму, за пределами тускло освещенного плаца темнота сгущалась и
становилась твердой, как стена, скрывая склоны гор и окрестную панораму.
Впоследствии он неотрывно думал о том, что произошло, пытливо
вопрошал себя о предчувствии, но как ни старался, ответа не находил: ни
знака, ни знамения ему не было, даже малым намеком не уведомило его
заранее Провидение.
В сортире в ту ночь было темно - то ли лампочка перегорела, то ли
свет забыли включить, во всяком случае, темно было - глаз выколи. На
пороге Сергей чиркнул спичкой, в кармане телогрейки у него всегда лежал
коробок, пламя осветило пустое, похожее на станционный пакгауз помещение,
длинную глиняную стену, под которой в ряд чернели круглые дыры. Спички
хватило, чтобы сесть и спустить трусы, потом огонек погас, вокруг
сомкнулась темнота.
Сидя на корточках, Ключников задремал от скуки, но очнулся внезапно,
словно кто-то позвал. Было тихо, по соседству в кустах оглушительно
трещали цикады, глаза уже привыкли к темноте и различали дверной проем, за
которым поодаль едва заметно светился плац.
Сергею померещилось какое-то движение за стеной, сон слетел в один
миг, и тотчас возникло чувство опасности: он внятно ощутил чужое
присутствие.
Снаружи донеслись едва слышные неразборчивые звуки: шорохи,
скоротечная возня, легкие скользящие шаги... Стараясь не шуметь, Ключников
натянул трусы, подкрался к двери и выглянул: на крыльце казармы спиной к
двери стоял афганец с "калашниковым" в руках. Он настороженно
прислушивался и напряженно поглядывал из стороны в сторону, обозревая
окрестность.
Вероятно, посты уже были сняты, моджахед на крыльце оставлен
дозорным, охраняющим доступ к двери. Сергей вдел руки в рукава телогрейки,
лег на холодный цементный пол, от которого пахло хлоркой. Высунув голову,
он посмотрел по сторонам, но ничего не заметил: как всегда горели фонари
на другом конце плаца, где обычно проходили смотры, общее построение и
проводы дембелей.
Дверь в казарму неожиданно отворилась, на крыльцо высыпала толпа
моджахедов, они вовсе не таились, некоторые широко скалили зубы, громко и
весело переговаривались, и Ключникову показалось, что кое-кто из них
деловито, как мясники после работы, вытирает ножи.
Освещенные фонарем, они тесно сбились, толпясь на крыльце, на
ступеньках и внизу, на земле, сообща радовались неизвестно чему; в сортир
отчетливо долетали их голоса и смех.
Он уже догадался, что произошло, хотя боялся признаться себе в этом.
Он не думал о сослуживцах, сейчас его заботой были афганцы.
Ключников лег поудобнее, расставил локти, взял моджахедов в прицел и
ударил по ним длинной очередью - бил, пока не уложил всех, дверь казармы
была вся изрешечена и разбита, под огнем от нее летели щепки и пыль, и
теперь крыльцо, ступеньки и тела моджахедов были усыпаны деревянной
трухой.
Оборвав огонь, Ключников вскочил, выбежал из двери, обогнул сортир и
скатился в сухой арык, который тянулся вдоль забора, упал на устланное
листьями дно. Здесь было темно, ветки деревьев образовывали навес, при
желании по арыку можно было перебраться на другое место и занять позицию.
Приподнявшись, Ключников увидел, что фонарь на крыльце погас.
Несколько уцелевших моджахедов залегли и повели ответный огонь по сортиру,
осыпая очередями дверной проем, в котором минуту назад был Ключников.
Из арыка он хорошо все видел. Он, как зритель, наблюдал бой со
стороны: моджахеды лежали под стенами казармы рядом с крыльцом; в темноте
были отчетливо видны яркие вспышки, автоматы били по сортиру, от которого
во все стороны летели куски окаменелой глины.
Ключников прицелился и пустил несколько коротких очередей по
вспышкам, потом по дну арыка переполз на другое место, и пока полз, сухие
листья оглушительно шуршали под ним, как жесть.
Ни звука не было теперь, ни движения - в казарме, рядом и вокруг. И
Ключников лежал без движения, прислушивался, вглядываясь в темноту, но
непроглядная ночь безраздельно царила вокруг, и умолкшие при стрельбе
цикады вскоре возобновили громкий хоровой стрекот.
Выждав, Сергей выбрался из арыка и пополз по земле за кустами,
окаймляющими арык. Он обогнул плац и подкрался к казарме с другой стороны.
Начинало светать, ночь размылась, темнота уже не была столь густой и
слабела, слабела, вскоре в ней проступили плоские крыши кишлака и склоны
окрестных холмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117