Шаги Ключникова постепенно затерялись вдали, наступила полная
тишина. Непроницаемая темень окружала его; Бирс подумал, что откажи фонарь
- ему никогда не выбраться отсюда: будет наощупь бродить в потемках, пока
не обессилит вконец и не испустит дух в кромешной тьме.
Пока Бирс поджидал беглеца в засаде, Ключников продолжал
преследование. К этому времени ноги налились свинцом, не хватало воздуха,
каждый шаг давался с трудом. Его вдруг остро потянуло в Звенигород: вода
на песчаных отмелях в излучинах реки пронизана солнцем, можно босиком
брести по мелководью, можно подняться на луг, за которым растут могучие
старые вязы. Он вспомнил высокую траву, плеск ледяной прозрачной Разводни,
солнечные блики под густыми низкими вербами...
Бирс услышал в темноте отдаленные шаги, они приближались, вскоре
стали отчетливыми, он почувствовал сердцебиение. Антон напрягся, чтобы
схватить незнакомца, как тот вдруг остановился, не дойдя нескольких шагов,
застыл в потемках: то ли почуял чужой запах, то ли остерегло обостренное
чутье опасности.
Бирс включил фонарь и направил яркий луч в лицо беглецу. Он часто
потом вспоминал бледное, почти белое лицо, невероятную сектантскую
сосредоточенность, лихорадочный блеск глаз, зрачки которых светились
красным дьявольским цветом.
Они находились в большой вентиляционной камере по соседству с
гигантскими шахтными вентиляторами, которые стояли на массивных
железобетонных станинах, разделенных узким проходом. Вентиляторы были
похожи на мощные авиационные моторы, несли на себе дюжину поворотных
лопаток и выглядели устрашающе, как огромная мясорубка.
Незнакомец рванулся в проход и нажал кнопку на щите управления.
Рабочие колеса мягко тронулись с места, пошли по кругу и стали вращаться,
набирая ход; через несколько секунд колес уже не было видно, они
превратились в сплошные воздушные диски, наполнив камеру чудовищным гулом
и ураганным ветром, который, казалось, способен разрушить бетон; Бирс даже
подумал, что его сдует, как сухой лист.
Сгибаясь под ветром, Бирс осторожно двинулся по узкому проходу между
вращающимися колесами, ему казалось, они изрубят его на куски, но он все
же проник к щиту и нажал кнопку.
Гул моторов стал стихать, но колеса долго еще вращались, ветер от них
слабел и угасал, угасал, пока не исчез. Незнакомец тем временем сквозь
воздушный канал выскочил в шахтный ствол. Это был гигантский колодец из
чугунных колец, который глубоко прорезал землю, на стене его висела
отвесная железная лестница, вроде тех, что висят по стенам домов на случай
пожара. Каждые шесть метров лестница прерывалась маленькой промежуточной
площадкой из прутьев, и когда Бирс ступил на площадку, у него зашлось
сердце: площадка висела над бездонным провалом, в пустоте прутья пола
мнились зыбкой опорой.
Незнакомец быстро лез по лестнице вверх, удары ботинок по железным
перекладинам наполняли ствол шахты протяжным металлическим звоном. Бирсу
до смерти надоела бесконечная погоня, однако ничего не оставалось, как
снова пуститься вдогонку.
Антон старался не смотреть вниз: мало радости болтаться в пустоте,
поневоле заскучаешь; вздумай незнакомец принять бой на лестнице,
неизвестно, чем это кончится, бабушка, как говорится, надвое гадала,
проигравший выбывает.
Двумя пролетами ниже следом лез Ключников. Бирс подумал, что хорошо
бы загнать незнакомца в верхний коллектор, откуда можно было попасть на
поверхность. Антон лез, задыхаясь и чувствуя, как немеют руки и ноги, и
вдруг - он не поверил себе - он услышал наверху голоса и увидел горящие
фонари: в это трудно было поверить, но на верхней площадке беглеца
дожидались остальные разведчики.
Незнакомец понял, что попал в западню. Он забрался на ближайшую
площадку и остановился, поглядывая вверх и вниз.
- Слушай, парень, мы тебе ничего не сделаем, обещаю! - крикнул сверху
Першин.
Беглец молчал и озирался в каком-то странном оцепенении, словно решал
что-то важное для себя. Бирс добрался до площадки, которая располагалась
на один пролет ниже, и теперь их разделяло только шесть метров; можно было
хоть немного перевести дух. Пока Бирс отдувался, на площадку рядом с ним
тяжело взобрался Ключников, судя по его виду, погоня и эта лестница и ему
дались нелегко.
- Слушай, кончай, - в досаде и раздражении сказал он незнакомцу. -
Погонялись, и хватит. Надоело!
Беглец не ответил. Освещенный сверху и снизу яркими фонарями, он
затравленно озирался и, конечно, понимал, что деться некуда.
Преследователи загнали его, только и оставалось, что сдаться, но, видно,
он не мог смириться или не хотел; глубоко посаженные глаза на
неестественно бледном лице были расширены и светились непостижимым
яростным светом, как будто его одолевало всепоглощающее чувство: неистовая
любовь, жгучая ненависть, несокрушимая вера.
Неожиданно для всех незнакомец вскочил на прутья ограды, застыл на
мгновение, что-то крикнул и бросился вниз, никто даже сказать ничего не
успел.
Все молчали, обмерев, и похоже, забыли дышать. Незнакомец долго летел
в сумеречной пустоте, потом снизу донесся короткий глухой удар, и все было
кончено.

7
Постукивая колесами, электричка пересекла мост в Филях. В западном
порту на Москва-реке грузились и разгружались речные суда, над терминалом
вращались стрелы портальных кранов, ниже по течению с высоты моста
открывалась городская панорама, и было видно, как поезд метро, выскочив из
тоннеля, резво катит по зеленому прибрежному откосу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117