Много времени ушло на то, чтобы отследить коммуникации и ходы
сообщений глубоких бункеров Старой площади, подземных сооружений
госбезопасности, армии и других ведомств: тайные объекты, как правило,
сообщались с системой метро, подвалами домов, техническими коллекторами и
колодцами, не говоря уже о сети секретных тоннелей, ведущих за город.
Отыскав ход, Першин выставлял наблюдение, чтобы определить,
пользуются ходом или нет: по слухам, вся опасность в Москве исходила
из-под земли.

...тоннель наискось поднимался вверх, разведка миновала наружный
портал и оказалась на мосту. Они почувствовали ночную стынь реки, свежесть
нависающих над водой парков; после духоты и запаха путевой смазки в легкие
хлынул чистый холодный вкусный воздух. Иногда по верхнему ярусу моста
проходила редкая машина, и гул катился над головой, угасая вдали.
Разведка пересекла мост, впереди, как разинутая пасть, их поджидал
портал тоннеля, уходящего в глубину Воробьевых гор. Перед самым порталом
они услышали соловья. Это было так неожиданно, что все невольно замедлили
шаг: трель и щелканье громко и отчетливо раздавались в тишине; могло
сдаться, что певец до поры сидел в засаде.
Миновав несколько пикетов, отряд обнаружил две штольни, уходящие в
сторону под прямым углом к полотну. За толстыми решетками одетые в
проволочную арматуру плафоны освещали бетонные стены, выкрашенные синей
масляной краской, по стенам висели связки кабелей, внизу тянулись
водопроводные трубы с вентилями, муфтами и задвижками; по центру бетонного
пола была прорезана узкая дренажная канавка. Штольни были довольно
длинными, в сотне метров от входных решеток их перегораживали массивные
металлические щиты, с маленькими оконцами, закрытыми наглухо, как в
тюрьме.
Першин прикинул по карте, штольни, похоже, тянулись в сторону
загадочного пустыря, просторно раскинувшегося через дорогу напротив
Университета, одна из сторон пустыря круто обрывалась над зеленой
бугристой долиной, у края обрыва стояли старые университетские дома, а
внизу к насыпям и путям Москвы-товарной тянулись огороды, свалки и
заросли. Под пустырем в глубине холма располагался подземный город, и
штольни, которые обнаружила разведка, вероятно, связывали его с метро;
Першин отметил штольни на карте. Вся карта была испещрена пометками,
каждая означала опасность.
Уже несколько недель Москва полнилась слухами: по ночам исчезали
люди. Таинственные пришельцы нападали внезапно, словно из-под земли, -
бесшумно проникали в дома, неожиданно возникали среди ночи, как снег на
голову, забирали людей и уводили с собой. Никто не знал, откуда они
появились, как пришли, и не было случая, чтобы к дому кто-то подъехал:
люди бесследно исчезали за дверью вместе с пришельцами, никто не знал, где
их искать, - исчезли, как в воду канули.
Рассыпанные по городу пешие наряды, постовые и патрули, снующие по
улицам и дворам, ни разу, когда случались похищения, не заметили у домов
машины. В то же время понятно было, что выкрасть человека без машины
невозможно, нападавшие появлялись и исчезали в мгновение ока.
Следствие ломало голову, необъяснимые нападения случались почти
каждую ночь в разных местах Москвы, уже сотни людей исчезли без следа, и
никто не знал, живы ли они и куда направить поиски.

...с вокзала Ключников проводил новую знакомую до самого дома.
Девушка жила на Знаменке между Пречистенским бульваром и Волхонкой, за
Музеем изящных искусств. От метро они медленно шли переулками и дворами,
заросшими густой зеленью, где пахло сиренью, и сквозь зелень уютно
светились окна особняков и редкие фонари.
Ключников никогда не бывал здесь прежде. Он не знал эту Москву и
сейчас как будто попал в чужой город, в провинциальную глушь, хотя
помнились небоскребы и рокот машин на близкой Воздвиженке, бессонная
круговерть Манежа и мерцающие по соседству башни и купола Кремля.
Сюда едва долетал гул города, приглушенный деревьями, из распахнутых
окон, как в провинции, доносились обыденные звуки человеческого
существования - голоса, музыка, шум воды, звяканье посуды, но казалось,
что вокруг тихо, необычайно тихо повсюду, в тишине отчетливо стучали
тонкие каблучки спутницы.
Ключников чувствовал себя неспокойно и скованно. Привыкший к покою,
который исходил от Гали, он испытывал сейчас странную робость и тревогу,
словно ему предстояло что-то необычное, какое-то испытание, которому он
даже названия не знал.
Он догадывался, а вернее предчувствовал, что знакомство сулит
неожиданности и резкие перемены - прости-прощай привычная жизнь. И понятно
было, само собой разумелось, что спокойное существование новой знакомой не
по нраву.
Внятная тревога была разлита вокруг - в тенистых дворах, в мрачных
подворотнях, в едва освещенных извилистых переулках, где стояли дворянские
усадьбы, купеческие особняки и доходные дома в стиле "модерн".
Они медленно шли рядом, но ему мерещилось, новая знакомая спешит
куда-то, где ее ждут. Он угадывал в ней скрытое нетерпение, азарт, под
стать праздничной лихорадке; вероятно, они жили на разных скоростях: ее
всегда одолевала спешка, она вечно рвалась куда-то, вечно бежала, неслась,
летела - даже тогда, когда оставалась на месте.
Идя рядом, он чувствовал электрический ток, который исходил от нее,
она была вся пронизана электричеством, высокое напряжение угадывалось на
расстоянии, энергия пульсировала в каждом движении, и казалось, стоит
коснуться, смертельный разряд убьет наповал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117