Каждое утро сюда подкатывали набитые людьми автобусы,
пассажиры один за другим исчезали внутри, и это было похоже на цирковой
фокус: маленькое строение вмещало всех пассажиров.
Высадив пассажиров, автобусы уезжали, чтобы вернуться за ними в конце
дня. С высоты соседних домов забавно было наблюдать, как под вечер ездоки
нескончаемой чередой тянутся из будки, вмещающей на глаз лишь несколько
человек. Иногда автобусы запаздывали, и большая толпа дожидалась их
посреди пустыря.
Окрестные жители называли приезжих шахтерами, и с тех пор так и
велось.
- Шахтеры приехали, - кивали на автобусы старухи, сидящие на лавках у
подъездов домов.
По ночам вереницы самосвалов вывозили с пустыря известняк, кузов
каждой машины был доверху забит белой породой, хотя никто не видел на
пустыре землеройных машин.
Со временем за забором появились легкие павильоны, навесы, ангары,
цветники и дорожки, посреди пустыря возник обширный и глубокий котлован,
на краю, выходящем к проспекту, выросли три высоких дома, видные издалека.
Поговаривали, что под пустырем находится секретный город, который
специалисты и знатоки именовали НИБО "Наука" и за который многие чины из
госбезопасности удостоились орденов.
Отряд изнемогал от усталости, Першин понял, что еще день-два, люди
свалятся. Он решил устроить им передышку, объявил увольнение на сутки,
каждый был волен делать что вздумается.
Ключников решил, что поедет в Звенигород. Две недели он не видел
домашних и Галю, надо было подать заявление и готовиться к свадьбе.
Занятый погонями и боями, он не думал об этом, но вот передышка и разом
вспомнился Звенигород: лес, овраги, ручьи, дом над обрывом и сенной сарай,
где уединялись они с Галей. Его остро потянуло туда, и если б не форма
оружие и камуфляжная краска на лице и руках, он помчался бы на вокзал,
чтобы поспеть на ближайшую электричку.
В штабе он умылся и переоделся, но вместо того, чтобы бежать на
вокзал, медленно брел по улице, как будто имел в запасе уйму времени и не
знал, куда себя деть.
Это было странное состояние. Пребывая в здравом уме и полной памяти,
он отчетливо понимал, что следует спешить - торопись, торопись, служивый,
времени в обрез, каждая минута на счету, не теряй попусту. Однако по
непонятной причине он неприкаянно таскался по улицам, пока не обнаружил
себя на Волхонке: ноги сами привели его сюда. Дворами и террасами он
прошел к церкви Антипия, что на Колымажском дворе за Музеем изящных
искусств. Он прогуливался здесь недавно с Аней, отсюда рукой было подать
до ее дома.
Так же медленно, но не колеблясь нисколько, точно кто-то вел его за
руку, он добрел до Знаменского переулка, зашел в знакомый двор, поднялся
на третий этаж и позвонил.
Аня открыла сразу и не удивилась, словно он бывал здесь не раз.
- Вот и ты, - кивнула она, точно они сговорились заранее, но он
задержался в пути. - Наконец-то.
- Ты ждала меня?! - поразился Ключников.
- Я знала, что ты придешь, - ответила она спокойно, как будто речь
шла о чем-то привычном.
- Откуда? - недоуменно воззрился на нее Ключников.
- А я сама тебя позвала, - она закрыла за ним дверь.
- Как?! - опешил он и застыл у порога.
- Проснулась и подумала: пусть он придет. Как видишь... - улыбнулась
она, призывая его в свидетели, что задуманное сбылось.
- Я сам пришел! - запротестовал Ключников.
- Не-е-ет! - насмешливо передразнила она его. - Это я захотела. Сам
ты бы поехал в Звенигород.
Он остолбенел и глазел ошеломленно, не зная, что думать. Она за руку
привела его в свою комнату, квартира поразила его простором и пустотой, -
ни мебели, ни людей, голые стены, емкая глубина, чемоданы, постели,
разостланные на полу.
- Уезжаете? - спросил Ключников, обозревая чемоданы и дорожные сумки.
Она кивнула с грустным смирением - что делать, мол, и объяснила, хотя
он и не спрашивал:
- Мои все на таможне. Багаж сдают.
- Трудно? - поинтересовался он, потому что слышал об этом не раз.
- Что у нас легко? - усмехнулась она. - Там такое творится... Второй
день торчат, отлучиться нельзя.
Посреди комнаты сиротливо стоял колченогий табурет, Ключников хотел
сесть, но Аня подняла его.
- Прими душ, - предложила она просто, как будто была уверена, что он
не ослушается.
Ключников покорно отправился в ванную и, раздевшись, стал под струю.
Все, что происходило выглядело странно, как причудливый сон, но и наяву
было странно, Ключников был смущен и скован, точно делал что-то,
несвойственное ему. Однако он не строптивелся, понимая, что деться некуда:
он обречен и от судьбы не уйти.
Когда он вышел из ванны, Аня раздевшись, сидела на колченогом
табурете и расчесывала волосы. Она поднялась навстречу, не стыдясь наготы,
и обняла его. Как тогда, в машине, губы у нее были мягкие и влажные, она
помогала себе языком, Ключников почувствовал легкую слабость, голова пошла
кругом.
Его опыт был ограничен одной женщиной, первой и последней, которую он
узнал еще юношей, школьником, почти подростком, за все годы он не знал
никого, кроме Гали, и не подозревал, что бывает иначе. Сейчас его
ошеломила новизна.
Аня была изобретательна, ее непредсказуемость и своенравие
проявлялись в постели в полной мере. Она была раскована и свободна,
Ключников иногда замирал от неожиданности, когда она без раздумий делала
то, что взбредало ей в голову. Стыдясь, он цепенел, тогда как она без
остатка отдавалась страсти, необузданных всплесков которой он страшился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117