Вместе с монастырем сносу
подверглась церковь Всех Святых, что на валу, построенная в 1515 году
князем Репниным.
Едва объявили о сносе монастыря, среди монахинь поднялся ропот. Они
возражали против сноса древних строений и перевода монастыря в Красное
Село близ Сокольников, где старинную Тихвинскую церковь определили
монастырским собором.
Московская легенда утверждает, что снос монастыря ознаменовался
дурными приметами. Настоятельница, отслужив последнюю службу,
распорядилась приковать себя цепями к росшему посреди двора дубу и
объявила, что не покинет святых стен. Принужденная церковным и светским
начальством покориться, мать-игуменья прокляла это место, пообещав, что
стоять здесь ничего не будет: "Быть месту сему пусту!"
Когда в первый день с главного храма монастыря принялись снимать
кресты, работник сорвался с купола и на глазах большой толпы убился
насмерть. Сам новый Храм не простоял и столетия. Вместе с ним большевики
взорвали и другую церковь - Похвалы Пресвятой Богородицы, построенную в
1705 году в стиле нарышкинского барокко и прозванную в просторечии по
приделу Николой в Башмачках.
Не осуществился и безумный проект новой власти - гигантский Дворец
Советов с несуразной статуей Ленина наверху. Похоже, проклятие игуменьи
исполняется неукоснительно. И сейчас на злополучном месте нет ничего,
кроме большой лохани, которая, кстати, то и дело гниет и рушится.
Судьба Храма внятно утверждает вывод, столь очевидный: нельзя
уничтожать прежние ценности. И почему ради одного Храма надо разрушить
другой?
Поэтому я выдвигаю в романе предположение, что Храм Христа Спасителя
был обречен. И стоит поразмыслить, восстанавливать ли Храм на прежнем
месте, не поискать ли более подходящее? Возможно и на Воробьевых горах,
где намеревались сначала.
Между тем, если заглянуть вглубь истории, выяснится, что местность в
окрестностях Храма, именуемая Чертольем, издавна пользуется дурной славой.
В разные столетия возвели здесь около десятка церквей - ни одна не
устояла.
Урочище Чертолье получило название от ручья Черторый, протекавшем в
овраге там, где нынче переулок Сивцев Вражек. В половодье ручей
разливался, но когда вода спадала, на берегах ручья оставались ухабы и
колдобины, словно черт рыл; пешеходы на каждом шагу чертыхались. Отсюда и
название местности, хотя по строгости следовало бы говорить - Черторье.
Однако на язык москвичам легло Чертолье, то и укоренилось.
Думаю, Чертолье было проклято и прежде матери-игуменьи Алексеевского
монастыря: в этой местности располагался Опричный двор. Здесь стояли
пыточные избы, казематы сидельцев, эшафоты с плахами, земля Чертолья
пропитана кровью и страданием, множество людей приняли на ней мученическую
смерть. Как видим, причин для проклятий существовало предостаточно и
раньше.
И может сдаться, гораздо раньше, чем мы предполагаем. Возможно
проклятие тяготело над Чертольем с древнейших времен. Еще до прихода сюда
славян, когда хозяевами здешних мест были угро-финские племена,
существовало здесь языческое капище. И как предполагают некоторые
археологи, вероятно, что обряды сопровождались жертвоприношениями.
Я нахожу Чертолье бесовским местом. Может быть именно по этой причине
местность здесь заселена мало - как знать? Жилые дома располагаются в
отдалении у границ Чертолья, по вечерам здесь пустынно, и когда в ночные
часы прогуливаешься по безлюдным улицам и переулкам, внятно ощущаешь за
спиной чужое присутствие. Даже не замечая никого в поле зрения, ловишь на
затылке посторонний взгляд, на который то и дело норовишь обернуться.
Чтобы проверить себя, я не раз приводил сюда людей с повышенной
энергетической чувствительностью, способных к биолокации. Они неизменно
отмечали вокруг агрессивный фон, старались поскорее убраться и
успокаивались лишь оказавшись за пределами Чертолья. Иные из них
определяли на разной глубине под землей пустоты, ходы и галереи, а иные
ссылались на идущие снизу потоки "черной" энергии, которую они
воспринимали как враждебную.
Я упоминаю об этом вскользь в романе, но там задача у меня была
другая, и я не мог отвлекаться. И все же стоит над этим поразмыслить,
возможно что-то здесь кроется. Во всяком случае, я сам, своими глазами
видел на разной глубине под землей по соседству с Волхонкой в окрестностях
Музея изящных искусств и на задворках знаменитой усадьбы целые россыпи
черепов, скелетов и костей. Упомяну лишь еще, что до 1658 года Волхонка
называлась Чертольской. В Москве названия всегда много значили.
С Чертольем соседствует Старое Ваганьково - древнее поселение на
другом берегу Неглинки против Боровицкого холма. Название проистекает из
двух возможностей. Одна исходит из того, что первыми здесь поселились
скоморохи, называемые вагантами. Ваганить по Далю - баловать, шалить,
играть, шутить. Вспомним поэзию вагантов, западноевропейских средневековых
актеров. По другой версии, у речного брода в этой местности собирали мыт -
торговую пошлину, для чего товары досматривались - ваганили.
Старое Ваганьково издавна считалось желанным местом для поселения:
зеленый холм, сухой косогор, покатый прибережный луг, живописный вид,
поблизости главные дороги и речные пристани, рукой подать до Кремля.
Прежних обитателей со временем переселили к урочищу Три Горы, где
образовалось Новое Ваганьково.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117