Постель была аккуратно застелена. Он зачем-то приподнял
покрывало. - Ты вещи отца знал? - спросил Тюнена.
- Да как сказать, - засомневался Тюнен, невесело подумав, что вообще
мало что знал об отце.
Каназов стоял перед распахнутым фанерным платяным шкафом, перебирая
небогатую верхнюю одежду Тюнена-старшего. Александр был тут же и
неприязненно наблюдал за этой процедурой.
- Ну, чего-то не хватает? - обратился к нему Каназов.
- Вроде серого костюма нет, он самый новый, - пожал плечами
Александр.
- Шитый в ателье или готовый? Наш или импортный?
- Не знаю. Я отца видел в нем всего два раза... Чего точно нет, так
это плаща. Темно-синий, с погончиками, на теплой подстежке, коричневая
такая, пристегивается молнией вкруговую.
- Смотри, как запомнил!
- Сам покупал ему.
Закрыв шкаф, Каназов продолжал осматривать квартиру: заглянул в хилый
буфетик с подложенной под одну ножку фанеркой, порылся в старом комодике с
облупившимся шпоном, там было много узеньких ящичков, в одном из них он
нашел какие-то тонкие шелестящие листики. Майор достал из заднего кармана
блокнот и сунул их туда. Затем подошел к столу, взял Библию, повертел ее в
руках, вытащил закладку - полоску конверта, и тоже поместил меж страничек
своего блокнота.
- Где отец хранил документы? - спросил он вдруг Тюнена.
- По-моему, здесь, - Александр указал на узкий ящичек в комоде, в
котором Жумекен обнаружил два тонких шелестящих листка.
- Ну правильно, - сказал Каназов. - Тут и трудовая книжка, и
профсоюзный билет, и старый пропуск на сахзавод, даже метрика. А вот
паспорта нет. Отец твой человек аккуратный, значит и паспорт он, видимо,
держал тоже здесь, где все документы. В других ящичках - никаких
документов, бумаг. Все в одном... Я тебя попрошу, - обратился он вдруг к
парню. Тот с девушкой притихшие сидели на стульях, сдвинутых к стене, чтоб
освободить простор большому грузному майору, ходившему по комнате. -
Сбегай в милицию, скажи: майор Каназов приказал пусть Мухлисов придет,
бегом. Скажи: квартиру опечатать надо. Понял? Сержант Мухлисов. Только
бегом пусть. А то он пока заведет свой мотоцикл, полдня пройдет...
Сержанта Мухлисова Каназов и Тюнен ждали во дворе, присев на узенькую
скамеечку под забором, а девушка, томясь, прогуливалась по двору.
- Отец твой уехал, - сказал Жумекен. - Смотри: холодильник отключен,
раскрыт, вымыт, шнур из розетки выдернут. Паспорта нет. Хлебница пустая.
Даже крошек нет. Перед отъездом, чтоб мышей не кормить, очистил ее. Все
тарелки, стаканы вымыты, стопочкой стоят. Телевизор - тоже, шнур из
розетки вытянул. Всюду много пыли. Значит, уехал давно. Мы попробуем
узнать, когда и куда, - он достал из заднего кармана свой истрепанный и
как-то вогнуто спресованный блокнот, извлек из него две одинаковые узкие
тонкие шелестящие бумажки. - Это квитанции из "Аэрофлота". Комиссионный
сбор. Два заказа. Сделаны в один день. В агентстве поищем подробности...
Теперь вот, - Жумекен протянул полоску конверта, торчавшую закладкой в
Библии и сейчас лежавшую там же, меж страничек его блокнота, где
квитанции. - Видишь, марка, штемпеля. Тут мелкий шрифт, читай, у тебя
глаза молодые.
Белый плотный глянцевый кусок бумаги имел тончайшую серую подкладочку
изнутри. На лиловой почтовой марке с графическим изображением здания и
стоящих на поле самолетов была цифра "230". Под рисунком надпись
"Flughafen" - аэропорт. Вдоль марки шла другая - "Deutsche bundespost".
Марка была погашена штемпелем, сообщавшим, откуда и когда отправлено
письмо: "Munchen, 18.01.93". На все это знания немецкого языка у Тюнена
хватило.
- Ну что? - спросил Жумекен.
- Письмо из Мюнхена. Отправлено восемнадцатого января этого года.
- А что на марке нарисовано?
- Аэропорт.
- Интересно... Как думаешь, где твой отец мог взять этот кусочек? Не
на улице же подобрал. Чистенький, след отреза свежий. Читал Библию, сделал
закладку. А где же конверт?
- Ну откуда же мне знать, - раздраженно ответил Александр. - У нас
никого в Германии нет. Да и насколько я знаю, отец не переписывался ни с
кем оттуда.
- А может он уехал в Мюнхен этот? Как думаешь? Вдруг в письме кто-то
обнаружился?
- Вот так сел и уехал, как в Мелкумовский совхоз. И мне ничего не
сказал, правда? Ерунда!
Послышалось тарахтенье мотоцикла. Подъехал сержант. В коляске сидел
парень-понятой.
- Что так долго? - на всякий случай пробурчал Жумекен.
- Как долго, товарищ начальник! - обиделся сержант. - Машина сразу
завелась и - я уже тут, как вы приказали - бегом.
- Ладно, пойдем.
Закончив формальности, опечатав дверь, отдав протокол, подписанный
понятыми сержанту, Жумекен отпустил их.
- Что мне делать? - спросил сержант.
- Езжай на службу. А мы пойдем в агентство "Аэрофлота".
- Слушаюсь!..
- Постой! - вдруг остановил его майор, поглядев на измученное и
озабоченное лицо Тюнена. - Отвези его ко мне домой, скажи жене, что это
мой гость. Понял? - И обратившись к Александру, сказал: - Поезжай,
отдохни. Толку мне от тебя никакого. Попей чаю, а вернусь, плов будем
есть.
Тюнен рассудил, что и впрямь бессмысленно ему толкаться с чемоданом и
пиджаком через руку за майором. Хотелось побыть одному, собраться с
мыслями, ополоснуться бы по пояс водой из арыка, снять обувь, что кстати
повелевал здешний обычай. И он уселся в коляску мотоцикла.

День шел на убыль, но жара не спадала, хотя чуть потемневшее солнце
уже склонялось к горизонту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78