А он у меня короткий, - он дал понять, что к
долгим разговорам не расположен. - За каким вы все-таки делом? - Сильно
припадая на одну ногу, Иегупов прошел к столу.
Левин быстро огляделся. Однокомнатное убогое жилье. Занавеска
отгораживала раковину и двухконфорную плиту. Стол, два стула, табурет,
широкая старая деревянная кровать, прикрытая до пола рыжим одеялом из
верблюжей шерсти, с потолка под погнутым зеленым выгоревшим колпаком
свисала лампочка, у кровати стояла тумбочка с ночником, а чуть загораживая
единственное окно, боком был приткнут фанерный платяной шкаф.
Нищенских квартир Левин навидался, и сейчас удивила не бедность, а
сам хозяин: неопрятный и вроде беспричинно злобно настороженный, и -
необычные для такого возраста сильный, не оплывший жиром торс, крепкие
мускулистые руки.
- Я по поводу Георга Тюнена, Антон Сергеевич, - сказал Левин.
- Кого? - как бы не понял Иегупов.
- Георга Тюнена.
- А-а... А что?
- Он гостил у вас в апреле?
- С чего бы?! Так, иногда раз в год по открыточке писали друг другу.
- Он собирался к вам. Даже письмо написал до востребования. Но вы его
не получили.
- Мало ли что собирался... А письма я не получил. Кто ж знал, что он
напишет до востребования.
- Мы разыскиваем его, - сказал Левин. - В Старорецк он прилетел. А
вот куда подевался дальше...
- Может, еще у каких знакомых. Он ведь из этих мест.
- У каких знакомых?
- Это уж ему известно... А что стряслось-то?
- Исчез он, не вернулся в Энбекталды.
- Ничего такого не знаю... Тут я не свидетель... - в глазах Иегупова
колыхнулось смятение.
Левина удивила поспешность ответа - все-таки, судя по содержанию
письма, приятели.
Опустив руку в карман пиджака, где лежало невостребованное письмо
Тюнена, Левин извлек из конверта фотографию троих мужчин, и почти теми
словами, с какими Тюнен обращался в письме к Иегупову, спросил протягивая
снимок:
- Антон Сергеевич, нет ли среди этих людей вашего отца? Или
какого-нибудь другого родственника?
Глянув мельком, Иегупов ответил:
- Нет тут отца. И родственников нет, - он прошел к шкафу, открыл,
долго рылся, вернулся с пожелтевшим газетным пакетом и развернув, стал
копаться в бумажках. - Вот мой отец, - протянул он Левину старинную
фотографию на плотном картоне.
С коричневого поблекшего снимка смотрел молодой человек с аккуратно
подстриженными усиками и идеально ровным пробором в гладко зачесанных
волосах. Внизу на паспарту золотом оттиснуто: "Фотографiя С.Иегупова.
Старорецкъ. Рядом с городской управой. Большая Успенская,
д.Новогрудцевыхъ. Негативы сохраняются. Увеличенiе портретовъ до желаемого
размера".
- Ваш отец был владельцем фотосалона? - спросил Левин.
- Да. Он умер в восемнадцатом году от тифа. Мне было четыре месяца.
Тетка воспитала. А это его кто-то сфотографировал.
Какое-то время оба молчали. Иегупов убирал со стола.
- У вас капремонт был? - спросил Левин, обводя взглядом потолок и
стены.
- Да.
- Долго?
- Год. В июле переселился сюда.
- А где жили во время ремонта?
- Переселенческий фонд. Конура на улице Боженко, тринадцать. Мне
пора, - Иегупов посмотрел на ходики.
- Да-да, - как бы очнулся Левин. - Извините, задержал вас.
Проковыляв к двери, Иегупов встал у порога, как бы приглашая Левина к
выходу.
По дороге к бюро Левин пытался прояснить свои впечатления о Иегупове.
Нелюбезность и желание поскорее спровадить Левина не очень смущали: мало
ли таких грубоватых неприятных людей! Да и не каждый получает удовольствие
от внезапного вторжения в свое жилище посторонних, лезущих с расспросами.
Непонятно другое: почему Иегупов не проявил интереса к письму, не
потребовал вернуть; не спросил Левина, когда и где узнать, как идут поиски
Тюнена, а ведь их связывали непростые отношения, о чем свидетельствует
доверительность письма Тюнена. Только и сказал: "Я не свидетель". Конечно,
есть люди и их немало, которые не желают, чтоб их втягивали в какие-то
выяснения, не любят попадать в свидетели. Это существует в каждом обществе
и вполне объяснимо. Обычно у подобных людей изломанная неудавшаяся жизнь,
что-то в ней однажды и навсегда испугало их, замкнуло. Что ж в итоге?
Существенного вроде ничего, кроме ощущения, что Иегупов если и не лгал, то
что-то утаивал? Но что?..

Домой Левин вернулся раньше жены. Тоскливо бродил по квартире,
заглянув в холодильник, в кастрюли на плите. Хотелось есть, но решил
дождаться жену. У детей был отпуск, и они на три недели уехали с внуком в
какой-то пансионат на Рубцовские озера. В доме стало тихо, пусто и
тоскливо. Он волновался, как там внук: не простудится ли, купаясь, не
перегреется ли на солнце, не будет ли есть немытые ягоды, бродя по лесу,
не искусали ли его ночью комары? Все эти волнения, конечно, смешны.
Мальчик поехал с родителями. Но для Левина они тоже были детьми -
несерьезными, безответственными, легкомысленными, эгоистичными в ущерб
ребенку.
Левин зажег газ под кастрюлями. Вот-вот должна была прийти жена. Он
подошел к окну и увидел, как она поднимается по лестнице, ведущей с улицы
во двор. В подъезд вошла уже не видимая им сверху, щелкнул, загудел лифт.
Левин вышел в коридор, предупредительно открыл дверь.
- Ты обедал? - спросила она.
- Нет, жду тебя.
Они прошли на кухню.
- Дети не звонили? - спросил он.
- Нет. А тебе звонил какой-то Гукасян. Просил связаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78