- Едва ли.
- Достать бы нам этого пассажира, - мечтательно сказал Михальченко.
- Мы, Иван, живем в эпоху сплошного дефицита, - хмыкнул Левин. - Но
подумать надо...

23
Журнал "Я - жокей", который Шоор подарил Левину в первое свое
посещение бюро, Левин ни разу не открыл. Сунул его тогда в кожаную папку с
бумагами, а папку, как обычно, в кейс. Так и таскал с собой, забывая
выложить журнал дома. Сделал это только сегодня, когда полез в папку,
чтобы отдать жене талоны на сахар, полученные по дороге на работу в
домоуправлении.
Сейчас журнал разглядывали сын и невестка. Жена на кухне беседовала с
внуком, а Левин сидел у окна в кресле и читал газету. Иногда до него
долетали восклицания сына и невестки:
- Вот это полиграфия! Какие краски! А бумага!
- И парень хорош. Как сложен!
- А костюмчики на нем! А лошадки! Пап, посмотри! - сын повернулся к
Левину, протягивая ему раскрытый журнал.
На левой странице крупно была снята шея и голова лошади, под уздцы ее
держал так же крупно до пояса сфотографированный красивый молодой человек
с сильным, обнаженным торсом. Видно был ветерок. Светлые длинные волосы
отброшены за ухо, голубые глаза смотрели прямо в объектив. Выражение его
лица, - крупных губ и глаз - излучали гордость и довольство. На правой
странице тот же парень сидел верхом на иссине черной лошади. Красиво
контрастировал с нею его яркооранжевый спортивный костюм.
- Реклама, - сказал Левин, возвращая сыну журнал. - Так сказать, наше
сырье, их технология, - он вспомнил слова Шоора: "Мы делаем с вашим конным
заводом бизнес". - На работе у меня есть еще один номер, как-нибудь
принесу... Рая! - крикнул он жене. - Я пойду на полчаса прогуляюсь. Что-то
голова болит. - И не дождавшись ответа, вышел в прихожую...
Левин спускался по лестнице в своем подъезде и думал: "Георг Тюнен
получил наследство, которое ему и не снилось. Теперь оно достанется его
сыну Александру. Уедет он в Германию или нет, но первое, что сделает - там
или здесь, - наверное купит видеомагнитофон, джинсовый костюм и машину...
Завтра с утра надо будет пойти к Иегупову. Почему он соврал? Чего
испугался?.. Надо, чтоб Михальченко вышел с радиоспортсменом на место, где
тот нашел паспорт. Хорошо бы, чтоб Михальченко уговорил Остапчука пойти с
ним туда".

24
Та же убогая квартира на Комсомольской, дом пять, тот же мрачный
неприветливый хозяин, в глазах которого мелькнул испуг, едва он увидел
Левина в дверном проеме.
- А я опять к вам, Антон Сергеевич, - Левин не стал дожидаться
приглашения, а направился в глубину комнаты.
- Что еще? - спросил Иегупов. - Я сказал тогда все, что знал.
- Да нет, Антон Сергеевич. Ведь Тюнен был у вас.
- С чего вы взяли? - тяжелые сильные руки старика начали суетливо
перекладывать на столе предметы.
- На станции скорой помощи документально зафиксирован вызов,
сделанный пятнадцатого апреля по вашему адресу. Сделан он, как записано
там, Иегуповым к больному Тюнену.
- Да, и Георг был у меня, и скорую я вызывал. Худо ему стало,
сознание потерял.
- Почему же вы скрыли от меня?
- Испугался.
- Чего?
- Вы сказали, что он пропал. А в таких делах в свидетели лучше не
попадать. Кроме меня в Старорецке у него нет никого. Вот по-вашему и
выйдет, что кругом я виноват. Да еще если его убили, не дай Бог.
- Я ищу не виновника чего-то, а Георга Тюнена.
- Как же я докажу свою невиновность?
- Давайте попробуем вместе.
- Пробуйте, - пожал плечами Иегупов, как бы не веря в искренность
намерения Левина.
- Когда и в котором часу Тюнен ушел от вас совсем?
- В день отъезда, семнадцатого. Мы вместе из дому вышли.
- Вы хорошо помните число?
- Да. В этот день я ходил в амбулаторию закрывать бюллетень.
- Давайте вспомним этот день подробней. Итак, самолет Тюнена в
девятнадцать пятьдесят. Вещей у него много было?
- Нет, легкий чемоданишко.
- Он поехал в центр к агентству, чтоб оттуда рейсовым отправиться в
аэропорт. Так?
- Нет. Мы вышли вместе, я поднес ему чемодан до рощи, растолковал,
как идти дальше. От меня так ближе в аэропорт. За рощей шоссе, там часто
ходит автобус. Дальше я его провожать не мог, у меня на пять был талон к
врачу.
- В котором часу вы вышли из дому?
- В десять или пятнадцать минут пятого.
- К врачу не опоздали?
- Нет. Мне от рощи до амбулатории двадцать минут хода.
- Тюнен был одет в плащ?
- Натянул только шляпу. Было тепло. Плащ он нес в руке.
- Вы не знаете, денег с собой у него много было?
- Не спрашивал. К чему мне знать про чужие деньги.
- А какая у вас пенсия, Антон Сергеевич?
- Восемьдесят семь рублей.
- Значит у входа в рощу вы попрощались и больше не виделись?
- Больше не виделись.
- Он не оставлял вам для передачи кому-нибудь письма, записки, просто
устной просьбы. Может быть, забыл какую-нибудь вещицу у вас?
- Ничего такого не было... Разве что бутерброд. Приготовил в дорогу,
я еще покупал ему диабетический хлеб. Сказал, что всегда в кармане носит
кусочек такого хлеба. В тот день завернул он его в бумажную салфетку, а
взять с собой забыл. Я, когда вернулся, гляжу, лежит этот бутерброд на
столе.
- Когда "скорая" прибыла, что делал врач?
- Два укола. Потом сидели долго ждали, пока Георг придет в себя.
- Госпитализировать не предлагали?
- Предлагали. Отказался Георг.
- Антон Сергеевич, а вы бы смогли узнать плащ Тюнена?
- Наверное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78