Меня ведь уже давно никто не торопит: ни
начальник следственного управления, ни прокурор области". Но была в этой
успокоительной фразе и доля лукавства: не так сразу и не так легко он
привык, что ему не надо утром идти на работу в прокуратуру, куда он ходил
более трех десятилетий...
Раздумья эти прервал быстро вошедший Чекирда.
- О! Ефим Захарович! Давно ждете? Что ж не позвонили загодя?
- Ничего страшного, - успокоил его Левин.
Прошли в кабинет.
- Порадуете чем-нибудь? - когда уселись, спросил Чекирда.
- Пока нет, - ответил Левин. - Как у вас движется?
- Начали отдельные монтажные работы.
- Артур Сергеевич, вот что хотел спросить: вам никто не угрожал, не
шантажировал, может есть враги или конкуренты?
- Ничего такого не было. Враги? Вроде ни с кем не враждую. Может,
завистники и есть. Но так, чтобы... Нет, явного ничего определить не могу.
- Вы кто по профессии?
- Я? - удивился вопросу Чекирда. - Кончил институт инженеров
железнодорожного транспорта. Факультет "Мосты и тоннели".
- Много мостов и тоннелей построили?
- Иронизируете? Вы в Доглядном бывали?
- Бывал.
- Железнодорожный мост через впадину и реку видели? Я один из его
проектантов... Почему вы заговорили о возможных моих врагах, шантажистах,
завистниках? Есть что-нибудь конкретное у вас?
- Ничего. В вашей профессии, очевидно, многовариантность опасна, а в
моей без нее не обойдешься... Теперь у меня такой вопрос: в ближайшее
время вы должны получать из Чехословакии какой-нибудь груз?
- Да. Порошок, из которого делается легкая прозрачная пластмасса, из
нее штампуется ящичек-соты, в каждом - десять таких гнезд, в них ставится
десять банок с пивом. В этой упаковке оно и поступает в продажу.
- В какой таре придет этот порошок?
- В трех полиэтиленовых мешках. По тридцать килограммов каждый. Это
для пробной партии.
- Когда вы ждете его?
- В конце месяца. Наши партнеры позвонят о точной дате отгрузки.
- Проследите, пожалуйста, день и час, когда мешки поступят с железной
дороги на склад. И тут же уведомите нас. Сообщите также завскладом, что
забирать будете на следующий день утром. И сделайте так, чтобы на складе
об этом знало как можно больше людей.
- Вы полагаете, что хищение электроники и краски - не случайность?
- Я уже вам говорил, что в моей профессии многовариантность -
необходимое неудобство.
- Значит, отрабатываете один из вариантов?
- Допустим.
- На чем он основан?
- Ни на чем, Артур Сергеевич. Мне пора, - Левин поднялся. - "Ну,
зануда, - подумал он, - все ему надо знать. И как я целюсь, и как
промахиваюсь, и почему..."

Вернувшись в бюро, Левин пересказал Михальченко разговор с Чекирдой,
изложил свой замысел.
- Начнем хоть с этого, - согласился Михальченко. - Время идет, а ни
я, ни вы ничего путного еще не вымучили.
- Вот именно, что не вымучили. И зацепиться не за что. Все по той же
причине: кому выгодно, ради чего совершались кражи - мы не знаем. Пойдем
наощупь. Может, вхолостую, а может, по дороге что-то полезное подвернется.
Мы сейчас с тобой, как бычки, привязаны короткой веревкой к вбитому колу:
ходим вокруг него, а кол этот - мысль, что хищения случайны. А то, что у
одного и того же владельца, да еще подряд - расценивали, как совпадение.
Крутиться вокруг этого кола можно до бесконечности, пока не свалимся. Вот
и решил я попробовать порвать эту веревку, выйти из круга и на радостях,
что освободился, побежать по первой попавшейся на глаза тропинке.
- Что ж, побегу за вами.
- Только ботагом не очень шуми, - сказал Левин...

- Слушай, забыла тебе привет передать, - сказала Ирина. - От
Туровского. Знаешь такого?
- Знаю, учились вместе. Где это тебя с ним свело? - спросил
Костюкович.
- Приходил на днях к Погосову. Принес пропуск в бассейн.
- Я его плохо знаю. Да и не виделись много лет.
- Ты сегодня на ночь идешь?
- Да.
- Я приготовлю тебе бутерброды...
Дежурств у Костюковича стало больше: кто-то ушел в отпуск, кто-то
уехал на курсы, кого-то забрали в военкоматовскую комиссию. Остальным
врачам отделения приходилось дежурить за убывших...
Ночь была теплая. Костюкович стоял у открытого окна ординаторской и
курил, а с противоположной стороны, у подъезда приемного покоя время от
времени слышался шум работающих моторов - подъезжали и, разгрузившись,
уезжали машины "скорой помощи". Окно выходило во внутренний двор. Он был
темен. Лишь в конце, где находилась подстанция "скорой", ее гаражи и
заправочные бензоколонки, ярко горели прожектора, захватывая в полосу
света отдельно стоявшее здание патологического отделения.
На дежурство сегодня он приехал на своем "жигуленке", завтра утром
сразу собирался на станцию техобслуживания - застучал задний правый
амортизатор. Вспомнив об автомобиле, забеспокоился: машину поставил во
внутреннем дворе в проеме меж двух корпусов, противоугонную скобу надел, а
вот хорошо ли запер ее, сейчас засомневался: надо бы проверить.
Он взял ключи, спустился вниз в цокольное помещение и пошел по
гулкому тоннелю, ведшему во двор. И тут на фоне привычных больничных
запахов вдруг ощутил инородный стойкий, резкий, но приятный запах лосьона.
"Кто-то прошел здесь недавно", - подумал Костюкович. Противоугонная скоба
оказалась запертой. Он глянул вдаль двора. Там по асфальтовой дорожке в
сторону патологоанатомического отделения и подстанции "скорой" двигались
две фигуры в белых халатах - мужская и женская.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46