"
Можно было бы фельетонисту ответить просто: деньги в науке уходят на
поиски истины. Но он бы этого не понял.
В результате этой недостойной суеты мы получили приказ возвращаться.
Дело приобретало неприятный оборот, а тут еще история с письмом...
Когда мы прощались с этим проклятым клоуном, он дал мне запечатанный
пакет с условием открыть его, когда мы найдем пресловутого дьявола, а он,
видите ли, был уверен, что мы его найдем, и, более того, утверждал, будто
знает, что именно мы найдем. Всем в экспедиции было известно про это
письмо; никакого дьявола мы, конечно, не искали, а мы искали способ
опровергнуть саму мысль о том, что можно заранее знать неизвестное. Все
прекрасно помнили оскорбительную историю с "таблетками творчества", и
теперь мы с упорством маньяков старались добыть доказательства того, что
он не прав, что нет никакого особого способа мыслить, что он не мог,
просто не имел права угадать, что именно мы найдем в этих подземельях.
Потому что нам казалось тогда, что это единственная возможность нашего
самоутверждения.
И вот это письмо было кем-то вскрыто, и тем нарушены правила игры, и
дана ему лишняя возможность посмеяться над нашей уверенностью в своей
правоте. Было такое чувство, словно мы получили пощечину. Вторую пощечину
мы получили, когда прочли то, что там было написано.
"По моим предположениям, письмо будет вскрыто несколько раньше, чем
вы найдете то, что должны найти, - писал он. - По моим предположениям,
письмо должна вскрыть одна моя знакомая. Не обижайте ее - иногда
невозможно удержаться, если ты еще совсем молодая особа. Говорят, то же
самое случилось с Евой. Внутрь этого пакета я вкладываю второй - с
отгадкой".
Там действительно был второй пакет. Валя Медведева уехала в тот же
вечер. В тот же вечер я распорядился сворачивать экспедицию.
Он неплохо знал людей, вернее, людские слабости, но это еще не
доказательство особого способа мыслить...
Погрузка была проделана быстро и хмуро: Лагерная площадка опустела.
Остались только я и Биденко, да вездеход, да еще приемник, да еще ночная
пустыня с колючими звездами, которые, не мигая, смотрели на кладбище
динозавров. И тогда я задал себе вопрос: почему я остался?

18. РАЗВЕ ЭТО СОБЕСЕДНИК?
У меня такое ощущение, что я кому-то подрядился рассказать историю и
даже увлекся, а потом вдруг потерял интерес и весь порох вышел. Надо
заканчивать, а не хочется. Наверное, потому, что опять весна, а весна -
это время, когда хочется уклониться от обязанностей. Весна - время, когда
желания раздваиваются. Хочешь думать о будущем, а взгляд обращается в
прошлое. Мы всегда переносим несбывшееся туда, где нас нет. Поэтому
прошлое кажется лучше настоящего, а будущее - желанней. И мы то забегаем
вперед, то пятимся назад, стараясь углядеть веселое лицо счастья.
Воспоминания, воспоминания, щемящая, опасная сладость. Как будто сам себя
списываешь в тираж.
Я все помню. Я помню наш последний разговор с Сода-солнцем, и я помню
истинную причину, из-за которой его изгнали. Она проста, эта причина. Я
его предал. Никто этого не знает, даже он. Я единственный знаю. Потому что
я единственный мог защитить его в самый тяжелый для него момент и не
сделал этого. Никто не может меня обвинить. С любой точки зрения я
поступил правильно. С любой точки зрения, кроме моей. Потому что он
преподал нам хороший урок, этот клоун, которого меньше всего интересовала
наука. Как, впрочем, и всякая другая деятельность, если она сама, эта
деятельность, не могла дать ответа: а зачем она нужна для человечества? В
том нашем последнем разговоре, в котором были поставлены все точки над
"и", а потому стало ясно, что наши пути расходятся навсегда, я мог бы все
исправить, если бы но жалкая попытка сохранить свое жалкое достоинство,
как будто бы достоинство ученого не в том, чтобы доброжелательно
рассмотреть новую идею, если она опрокидывает твою собственную.
Уже после истории со злосчастной скульптурой и черепом, когда опять
все спуталось и никто не знал, как с ним быть, я солнечным утром проходил
по коридору и услышал его голос, гулко звучавший за полуоткрытой дверью. Я
вошел. Он меня не заметил - стоял спиной. Солнце било в открытые окна.
Седые от зноя верхушки лип застыли, как на молитве.
Он был очень возбужден, и речь его походила на бормотанье. Однако,
когда я вслушался, меня поразило, что он говорил четко, будто читал по
написанному. Речь, как я понял, шла о логике. Он иногда сам задавал себе
вопросы и сам же на них отвечал. Потом я увидел мечущийся по потолку
солнечный зайчик, присмотрелся и понял, что он говорит в микрофон. Мягко
вращались магнитофонные диски.
- А как вы снимаете противоречие между логикой и внезапными
открытиями? - спросил он сам себя.
И тут же стал отвечать:
- Логика - это мышление в пределах открытого. Это мышление задним
числом. Это установление связей между известными фактами. Поэтому при
столкновении с качественно неизвестным ей делать нечего. Вот самый
безупречный логически пример. И самый неверный. Когда Коперник сказал, что
Земля вращается вокруг Солнца, ему ответили: "Чушь. Если бы она мчалась в
пространстве, то ветром бы облака относило в противоположную сторону".
Логика безупречна. Чтобы ее опровергнуть, потребовалось открыть закон
притяжения и доказать, что облака мчатся с Землей, как единая система, то
есть предмет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21