Это была старая дева, по виду которой невозможно было определить ни ее возраст, ни стремления. Казалось, у нее вообще отсутствует интерес к чему бы то ни было, кроме строгого исполнения своих обязанностей.
Но исполняла она их безукоризненно. Экономка попросила Фэди составить примерное меню на неделю. Больше она ни с чем к Фэди не обращалась. Только раз сказала, что ему следует вносить за питание десять бульгенов в день.
Вот тут-то Фэди вспомнил, что на его имя должен быть открыт счет в банке. «Это стоило бы проверить», – подумал он.
Фэди заглянул в список внутренних телефонов и набрал номер гаража. Ему тут же ответил по-военному бодрый голос:
– Шофер Бубби слушает.
– Я поеду в город, – несколько растерявшись, сказал Фэди.
– Выезжаю, – раздалось в ответ.
Фэди захватил макинтош и спустился вниз. У подъезда уже стоял черный «Брам-Польс».
Фэди открыл дверцу машины и увидел на заднем сидении двух мужчин.
«Зачем они здесь? – подумал он. – Ага, охрана, – вспомнил Фэди разговор с Паппасом. – Но какого черта им охранять меня?»
– Если вам безразлично, лучше садитесь впереди, – сказал один из них.
Фэди уселся рядом с шофером, и машина двинулась к воротам, которые немедленно, словно по заранее отданному приказу, отворились.
– Куда поедем? – спросил шофер.
– В банк «Тэрстон – сын – и дядя» – ответил Фэди.
Машина влилась в поток автомобилей, двигавшихся по трассе.
Промелькнули дома предместья, и водитель сбавил скорость, попав в медленно движущийся поток.
Шпики молчали. Молчал и Фэди, хотя это молчание и стоило ему немалых усилий. «Неудобно как-то ехать в одной машине с людьми и молчать, – размышлял он. – А почему они молчат? Значит, так им приказано! И чтобы я ни говорил, они будут действовать по инструкции. Ну, тогда и я буду поступать так, как мне удобно. Чужие люди. Не приятные мне. Почему я должен поддерживать с ними разговор?»
Вскоре машина подкатила к зданию банка. Шофер предупредительно открыл дверцу. Фэди вышел из машины и растерянно остановился у мраморной колоннады, украшавшей вход в банк.
– Мы пойдем с вами, – услышал он голос позади себя.
Бок о бок с ним двинулись к входу оба шпика.
Фэди взглянул на доску-указатель, но не успел еще ничего прочесть, как один из сопровождавших его тихо, но внятно произнес:
– Шестнадцатый этаж, комната сто восемь.
Они поднялись в лифте и скоро оказались в просторной комнате, где сидел пожилой мужчина, судя по костюму и спокойным манерам, из первостепенных служащих банка.
– Фэди Роланд, – представили Фэди.
– Очень приятно с вами познакомиться. Я ждал вашего прихода. Вы, очевидно, хотите получить деньги?
– Да. Полторы тысячи.
– Сейчас все будет сделано. Вам не стоит обременять себя формальностями, обязательными в нашем деле. Если позволите, я все оформлю сам, а вы сидите здесь, вам останется только подписать чек.
Он удалился, и в комнате наступило тягостное молчание. Фэди попробовал нарушить его, заговорив о последних событиях в районе Изумрудного залива, где операции Бизнесонского флота против островной республики оказались неудачными, но, почувствовав, что его охрану это мало интересует, умолк.
Вскоре вернулся служащий банка в сопровождении кассира и вручил Фэди чековую книжку. Фэди подписал чек, и кассир отсчитал ему полторы тысячи бульгенов.
Они распрощались, и Фэди, сопровождаемый своими стражами, вскоре оказался дома.
Второй раз он выехал в город для того, чтобы купить новую книгу по бионике. При выходе из магазина его остановил молодой человек и, представившись репортером «Вечерних слухов», попросил дать интервью.
– Это невозможно, – сказал один из сопровождавших Фэди шпиков.
Фэди втолкнули в машину, и она на предельной скорости ринулась к Милтауну.
Фэди неприятно было чувствовать себя под конвоем, и он предпочитал не выезжать из особняка.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Б ыла еще одна причина, удерживавшая Фэди в доме. Он не хотел себе признаться, но знал, что это – главное.
Впервые в жизни он полюбил. Горячо, самозабвенно. У него бывали встречи с женщинами, он нередко увлекался. Однажды он решил, что по-настоящему влюблен в сокурсницу по университету Дельму Монтагю. Они встречались почти год. Фэди привык к этим встречам, ожидал их, тосковал, когда Дельма по какой-нибудь причине не могла прийти в его клетушку в студенческом доме. Но с некоторых пор причин стало больше. И однажды Дельма объявила, что по настоянию родителей выходит замуж за вдовца, владельца крупной аптеки. Это, однако, не вызвало у Фэди бурной реакции.
Вообще же Фэди Роланд в кругу однокашников, а затем знакомых по управлению слыл человеком не от мира сего, чрезмерно осторожным и непредприимчивым, когда дело касалось женщин. И поэтому кажется очень странным, что Фэди привлекла именно Эзра. Ведь он знал, что если кого и нужно остерегаться, то именно ее, – не случайно их поселили в одном доме.
Он думал теперь о ней днем и ночью, особенно ночью, когда она была в баре. Он метался в постели, обуреваемый томлением и невеселыми думами о том, что может позволить себе танцовщица. Он успокаивался только к утру, когда слышал стук двери и знал, что теперь она с ним под одной крышей, где-то совсем рядом, хотя от этого не более доступная, чем раньше. Каждый раз, ожидая ее возвращения, он мысленно рисовал себе самые смелые проекты объяснения в любви и картины счастья, которое он сможет обрести, если у Эзры обнаружится хоть капля благосклонности к нему. Но как только раздавался стук двери, возвещающий о ее возвращении, все проекты рассыпались, как карточный домик.
А днем, встречаясь с Эзрой за обедом или в лаборатории, куда она иногда заходила, он робел, не is состоянии произнести двух слов, если они не были ответом на ее вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15