— А, маршал, — сказал он с улыбкой. — И Протектор?Женщина обернулась, и Донал оказался лицом к лицу с Анеа.Если пять прошедших лет произвели изменения во внешности Донала, то на внешности Анеа они отразились еще сильнее. Теперь ей было больше двадцати лет, и последние следы юношеской незрелости исчезли. Она сейчас блистала той редкой красотой, которая никогда не уменьшается с годами и не оставит ее даже в пожилом возрасте. Она очень развилась с того времени, когда Донал в последний раз видел ее, приобрела женственность. Зеленые глаза ее с неопределенным выражением смотрели на Донала с расстояния в несколько десятков сантиметров.— С радостью вижу вас вновь, — сказал он, наклоняя голову.— Я тоже, — голос ее изменился.Донал поглядел на нее и произнес:— Принц, я...Уильям встал и обменялся рукопожатием с Доналом и Галтом.— Польщен новой встречей с вами, Протектор, — сказал он вежливо Доналу. — Полагаю, это маршал пригласил вас на конференцию. Для меня это очень хорошо.— Да, это хорошо для вас, — ответил Донал.— Я люблю юных откровенных людей за столом конференции — не обижайтесь, Хендрик. Они обычно гораздо восприимчивее к новому.— Я не собираюсь претендовать на что-нибудь иное. Я — солдат, — ответил Галт.— И это делает вас особенно опасным. Политиканы обычно чувствуют себя лучше с людьми, от которых они знают, чего ждать. Честный человек — это всегда проклятие для дельцов.— Жаль, — вмешалась Анеа, — что их очень мало для того, чтобы проклясть всех дельцов.Она взглянула на Донала. Уильям улыбнулся.— Избранная из Культиса вряд ли может относиться иначе к обычным смертным, — высказался он.— Вы можете отправить меня на Экзотику в любой момент, — возразила она.— Нет, нет, — Уильям, смеясь, покачал головой. — Человек такого типа, как я, чувствует себя хорошо только в окружении хороших людей, подобных вам. Я погружен в жестокую действительность — это моя жизнь, и я не хочу иной, но иногда для душевного отдыха нравится заглянуть через стены в монастырь, где наши величайшие из трагедий кажутся шипами розы.— Не следует недооценивать розы, — сказал Донал. — Люди умирали из-за разницы в их цвете.— Верно, — сказал Уильям. — Война Алой и Белой Розы, древняя Англия. Но этот конфликт, как многие другие, возник из-за вопросов собственности. Войны никогда не возникают из-за абстрактных причин.— Наоборот, — сказал Донал. — Войны происходят именно из-за абстрактных причин. Они развязываются людьми среднего и пожилого возраста, но ведет их молодежь. А молодежь нуждается в чем-то большем, чем политические и практические мотивы, для величайшей трагедии Вселенной ведь, если вы погибаете в юности, с вами погибнет вся Вселенная.— Что за необычное суждение со стороны профессионального солдата, — засмеялся Уильям. — Это напомнило мне, что я должен обсудить с вами кое-что. Я знаю, что вы считаете самым главным в армии подготовку полевых войск и добились в этом больших успехов. Это заинтересовало меня. В чем ваш секрет, Протектор? Вы разрешите прислать наблюдателей?— Никакого секрета нет, — сказал Донал. — Причина успеха заключена в одном человеке — полевом командире Яне Гриме.— А, это ваш дядя, — сказал Уильям. — Как вы думаете, не смог ли бы я перекупить его контракт.— Боюсь, что нет, — ответил Донал.— Что ж, мы еще поговорим об этом. Мой стакан совсем опустел, кто хочет со мной выпить?— Нет, благодарю вас, — сказала Анеа.— Я тоже не хочу, — сказал Донал.— Ну, а я выпью, — промолвил Галт.— В таком случае, идемте, Галт, — Уильям обернулся к Галту. Они пошли вдоль зала. Донал и Анеа остались вдвоем.— Итак, — сказал Донал. — Вы не изменили своего мнения обо мне?— Нет.— Это слишком для утонченного разума избранной из Культиса, — иронически сказал он.— Я не сверхчеловек, — вспыхнула она, как будто в ней проснулся юношеский дух. — Нет, — сказала она уже более спокойно, — вероятно, в мире миллионы людей хуже вас, но вы корыстны. И этого я не могу забыть.— Уильям перекупил ваши мнения, — сказал он.— Он, во всяком случае, не выдает себя за человека лучшего, чем он есть.— Почему зло изобретательней добродетели? — удивился Донал. — Вы ошибаетесь. Уильям изображает из себя Демона, чтобы закрыть вам глаза на то, кем он действительно является. И вряд ли кто-нибудь взглянул в глубину его души.— Да? — Голос ее был презрительным. — И что же там, в глубине?— Нечто большее, чем личное возвышение. Он живет как монах, он не изыскивает личной выгоды из долгих часов работы и не заботится о том, что о нем подумают.— Как и вы...— Я? Я забочусь о мнении людей, которых уважаю.— Например?— Например, о вашем мнении, — ответил он убежденно. — Хотя не знаю, почему.Она посмотрела на него, глаза ее широко раскрылись.— О, — воскликнула она, — не говорите же так.— Не знаю, почему я вообще говорю с вами, — неожиданно с горечью ответил он и отошел.Пройдя мимо гостей, он отправился в свою комнату и работал там до утра. Даже ложась в постель, он не смог уснуть сразу — он отнес это за счет похмелья после выпитых коктейлей.Его мозг пытался исследовать это изменение, но он не позволил. ПРОТЕКТОР — 3 — Настоящий тупик, — сказал Уильям. — Попробуйте моего мозельского.— Нет, благодарю вас, — ответил Донал. Он принял приглашение пообедать с Уильямом в его апартаментах после утреннего заседания. Рыба была отличной, вино превосходное, а Донал осторожен, хотя ни о чем важном пока не говорилось.— Вы разочаровываете меня, — сказал Уильям. — Я сам не очень увлекаюсь едой и питьем, но люблю смотреть, как ими наслаждаются другие. — Он поднял брови. — Вероятно, ваше обучение на Дорсае было спартанским?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46