А как только кто-то из заинтересованных лиц узнает о них, разгорятся страсти, и мы запутаемся.
– В таком случае, – поднялся Титов, – я официально заявляю, что мне вся эта канитель надоела: из-за нее я сорвал все сроки окончания дела по Верникину и Шиловой, которым уже давно пора сидеть за решеткой. Иначе завтра Евгений Сергеевич Воробьев сам влепит мне выговор… Товарищи, кража кошелька доказана. А что касается потерянных, украденных или – черт их знает! – приблудных лотерейных билетов, то следствие по ним предлагаю выделить в отдельное производство.
– Правильно.
– А кому его передать?
– А почему обязательно передавать? Сам и бери,
– Только под наганом! – предупредил Титов.
– Ну, это уже другой вопрос, – прекратил препирательства Лисянский. – Без горячки, товарищи! И еще: я хотел бы посоветовать тем, кто поведет новое дело, не забывать и о краже. Все-таки тут она!..
– Как же быть с выигрышами?..
– Что вы, дети? Есть закон. Каждый получит то, что ему полагается…
…Прошло еще два дня, и нетолстая папка с делом о лотерейных билетах лежала на столе следователя областного управления Упорова.
Вряд ли найдешь специалиста, обладающего самыми обширными теоретическими знаниями, который бы зависел от опыта в такой степени, как следователь. С годами его память становится самым надежным путеводителем в расследовании любых преступлений.
Не отрицал этого и Упоров.
– Но, – добавлял он, – жизнь идет вперед. Парадоксально, но преступники приспосабливаются к прогрессу. Появились звонкие деньги – появились и фальшивомонетчики, которые освоили их литье, сейчас они подделывают знаки. В прошлом веке крали лошадей, в нынешнем – автомобили. Когда-то покупали дворянские титулы, сейчас – места в институте… Состав преступления как будто прежний, а для следствия – целина.
Не представлялось ему легким и новое расследование. Он знал современную юридическую литературу, но ничего подобного ему не припоминалось. Поэтому когда в первые дни его спрашивали, как идут дела, он отвечал одно и то же:
– Как в лотерее…
И не разделял одобрения своего остроумия.
Многолетняя практика убедила его в том, что успех любого следствия зависит от правильного выбора пути.
Познакомившись со скудными сведениями, предоставленными в его распоряжение, Иван Петрович пригласил к себе Максимова.
Видя его настороженность, он не стал заполнять протокол допроса. Их разговор принял характер обычной беседы, хотя история, услышанная Иваном Петровичем, вызывала и жалость, и отвращение.
В каком-то смысле Максимову не повезло. После шести классов сельской школы он бросил учебу. Работал в колхозе конюхом. В армии служил в мотострелковой части и гражданской специальности не получил. А в деревню вернуться не захотел. Кое-как выбился в кочегары. Бесконтрольный характер работы очень скоро, выветрил из парня остатки дисциплины. Имея приличные деньги, предоставленный в большом городе только себе, он пристрастился к выпивке. Последовавшие за этим неприятности по работе привязали его к бутылке еще крепче. Он не удерживался подолгу на одном месте и, не рассчитывая получить квартиру, снимал углы подешевле у частновладельцев. А больше довольствовался деревянными нарами за котлом, которые сооружал на каждом новом месте.
– А прошлый год перебрался ближе к центру, – рассказывал он. – Работа та же, а жить веселее. Выйдешь вечерком в сквер – публика приличная, девушки гуляют разные… Познакомишься. У одной дома мама с папой, другая в общежитии живет, в ресторан не каждую приглашают, а посидеть за бутылочкой, поговорить про любовь всем охота… Ну, туда-сюда, приглашу к себе в котельную, у меня там чистота… Некоторые соглашаются…
Он сидел трезвый. Понимая, что перед ним следователь, едва приметно смущался своей вынужденной откровенности. Но как только зашла речь о билетах, сразу появилось выражение упрямства.
– Сказал ведь, что бабы подарили.
– А я не верю. Больно легкое счастье у тебя получается: подарили тебе шестьдесят копеек, а ты, как по щучьему велению, тут же мотоцикл с машиной выиграл, – попытался расшевелить его Упоров.
– Не бывает, что ли? – спросил тот с усмешкой.
– Я такого не слышал.
– А вы почитайте плакат: «За 30 копеек – автомашину…»
– Все равно я тебе не верю.
– Ваше дело…
– Билеты эти украдены.
– Я украл их, что ли?
В его взгляде вспыхнули насмешливые огоньки.
– Я этого не утверждаю. Мне нужно знать, где ты их взял.
– Сказал ведь, что бабы подарили…
Иван Петрович вызывал его и на другой день, и на третий. Но Максимов упорно твердил одно и то же, прибавляя к своему рассказу лишь пошлые подробности о своих «приемах» в кочегарке, которые совсем не интересовали следователя. Он ничего не мог сказать и о женщинах, которых, вероятнее всего, придумал.
– Зачем мне их знать, не жениться собрался…
Больше недели Иван Петрович убил на Максимова.
Он побывал и в бане, и на Химмаше, и во всех коммунальных котельных – всюду, где успел поработать Максимов. Выявляя его знакомых, бросался в разные концы города, чтобы навести справки о них. Хорошего о Максимове слышал меньше, чем плохого, большинство его знакомых оказывались случайными собутыльниками.
И никто из них, кроме всего прочего, не знал ни Верникина, ни Шилову.
Иван Петрович не верил показаниям Максимова. Но и объяснить, каким чудом лотерейные билеты попали к нему, не мог даже приблизительно.
Зато пришло твердое убеждение, что с кражей в магазине Максимов не связан. Это исключало из следствия одно из важнейших обстоятельств.
В денежно-вещевой лотерее разыгрываются тысячи выигрышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31