– Ас Учавой?
– И с ним… – согласно кивнул он.
– Недавно у Учавы изъят… парабеллум, – доверительно сообщил я.
– Никогда бы не подумал, – медленно, не меняя выражения лица, произнес Хатуа. – Очистить карман ротозея – куда ни шло, но пистолет? Это на него не похоже.
– Из того пистолета убит человек… В Краснодаре, – еще доверительнее произнес я.
– Учава?
– Другой.
– Кто?
– Вопрос относится к тебе, а не ко мне.
– Случайно, не меня имеете в виду?
– Нет… Это не в твоих правилах.
– Хоть на том спасибо, – произнес он удовлетворенно.
Я вновь подумал, что в пустопорожних разговорах он ищет передышку. Искрометный допрос, когда человеку не дают опомниться, ему не по нутру, и я не стал менять свой неторопливый тон, решил допросить в том ключе, который его устраивал, – так было интереснее.
– Но нет правил без исключения, – добавил я осторожно.
Он промолчал, ясными глазами обозревая стену.
– Так что же было в Краснодаре? – негромко спросил я.
– Откуда я могу знать о каком-то там убийстве да еще в Краснодаре? – немного повысил он голос.
– От Шоубы, например, – по-простецки улыбнулся я.
– А он что – поставщик информации? – Этот вопрос ему был нужен, как глоток воздуха.
– Не для всех.
– Я вхожу в число избранных?
– Да.
– Это мне льстит… А вы входите?
– Я – тоже.
– Так бы сразу и… – он, наконец, понял, что передышка дана была не для его блага. – Шоуба действительно говорил, что в Краснодаре убили его знакомого, портного. – Это полупризнание, скорее всего, было похоже на рапорт плутоватого подчиненного, который главное выложит в самом конце.
– Но это еще не все, – нанес я укол.
– Бог ты мой, а что еще? – Укол, видимо, был болезненный, и он вновь решил отойти.
– К богу обращаются верующие. Ты, надеюсь, не из их числа. – Я дал ему возможность прийти в себя.
– Рад бы в рай, да грехи не пускают.
– Свои?
– А чьи же еще?
– Разве нельзя жить без грехов?
– Пробовал…
– Ну и что?
– Ерунда получается. Грешным веселее… Вам, безгрешному, наверно, скучно?
Я улыбнулся:
– С такими, как ты, не соскучишься… Что еще говорил Шоуба? – Я решил приблизиться к нему.
– У него – ветер в голове. Выдумывает всегда всякое. – Хатуа изменила осторожность.
– Точно, – с готовностью подхватил я. – Выдумал какую-то старуху…
Хатуа промолчал.
– Так как же старуха?
– Предпочитаю молодых, – слабо отпарировал он.
– Они обычно бедные… Другое дело – божий одуванчик, молва о богатстве которого волной докатилась аж до Краснодара и вернулась обратно, в Сухуми… Слухом земля полнится, а? Поневоле поверишь ему, да еще если покажут рисунок… Соблазн ведь штука вредная. – Я решил, что пора и на Хатуа набросить сеть.
– Не понимаю, о чем говорите. – Он старался выпутаться из нее, но как-то неловко у него это получилось.
– Ты всегда поступаешь так? Так зачем нужен был лишний свидетель? Расскажи, как ты хотел пополнить экспонаты нашего музея, а? – Я весело улыбнулся. – Ловко ты провел врача… Напомни, как его зовут?
На губах Хатуа мелькнула улыбка. Чтобы скрыть ее, он легонько кашлянул и отвернулся. Молодец, подумал я, умеет вести себя достойно и не показывает коготки, как Шоуба!
– Здорово ты его напугал! Я даже удивился, когда врач сказал, что ты мило пообещал отделить его голову от туловища да еще и с языком в придачу… Ну что, перестанем играть в прятки?
– Знаю, что старуха убита. – Хатуа выкинул белый флаг. – Но я ее не убивал. Видимо, еще кто-то охотился за ней. На квартире… не нашел ничего, кроме книг и старого барахла, а они мне – до лампочки. Шоуба – кретин. Слышал звон, да не знает, где он. Бить надо таких смертным боем… Вы, может, думаете, что я убил ее? – Белый флаг не доставил мне сейчас никакой радости.
– Время покажет, – сказал я уклончиво. – Где пистолет, который передал тебе Шоуба?
– Отдал этому… Учаве. Зачем нужен был пистолет ему, так и не понял. С оружием хлопот не оберешься. Вот и вляпался. Пусть теперь сидит за ерунду… Честное слово, не убивал я старуху! Что вы так на меня смотрите?
Я легонько потряс головой, отгоняя оцепенение, нахлынувшее на меня, с тоской чувствуя, что никак не могу вырваться из заколдованного круга.
– И не знаешь, кто это сделал? – глупый вопрос вырвался сам собой.
– Честное пионерское! – дурашливо, но, как показалось, вполне искренне ответил он. – А говоря блатным языком, век свободы не видать!
Я помолчал, а затем потянулся к бумагам:
– Начнем?
– Дайте мне, – сказал Хатуа, протянув руку. – Сам напишу. Впервые в жизни…
…Через час передо мной лежал протокол допроса, написанный Хатуа почти без ошибок и вполне понятным почерком.
Показания Хатуа и Шоубы ничем не разнились, разве что в мелочах, которые существенной роли не играли. Однако Хатуа написал одну фразу, которая меня заинтересовала:
– Вот ты здесь пишешь: «Кто-то постучал в дверь один раз, я затаил дыхание, но стук больше не повторился». Как это понять?
– Да, в дверь кто-то постучал, – подтвердил вновь Хатуа. – Я подумал, что это старуха, испугался и затаил дыхание. Подождал немного, но было тихо. Я решил выглянуть. На лестничной площадке пусто. Аккуратно прикрыл входную дверь и исчез…
– Почему раньше об этом не говорил?
– Да вроде никто подробностями и не интересовался.
– Убедившись, что на лестничной площадке нет никого, почему ушел?
– Испугался, – признался он.
– Ты рылся в вещах?
– Так, чуть-чуть… Мне почему-то показалось, что драгоценностей в квартире нет. Я все же, извините, кое-где сделал шмон, но подумал, что тычусь в глухую стену… А тут этот стук…
– Вещи не разбрасывал?
– Не стал, как говорится, искушать судьбу – попадаться с пустыми руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29