Соседка увидела дверь открытой, сообщила. - Я в курсе,- Рудаков огляделся, взял стул, сел рядом. Женщина открыла глаза, поморгала. - Как вы себя чувствуете? - спросил Ружин. - Голова болит, руки...- с тихой тоской проговорила женщина.- Все болит,приподнялась на локтях с трудом, кривясь, спросила с тревогой: - Где Максим? Ружин взглянул на Рудакова, потом перевел взгляд на женщину: - Он давно ушел? - Вспомнила,- женщина с облегчением легла на подушки.- Он у Дазоева, тоже коллекционера, антиквара, да, да, скоро придет, бедный. - Расскажите все подробно, сначала,- попросил Ружин. - Позвонили в дверь, я открыла, двое, ударили в лицо. Я потеряла сознание. Пришла в себя, связана, слышу шум, голоса, во рту тряпка. Открывать глаза не стала. Страшно. Перед уходом опять ударили. - Узнаете их? - Наверное, да... - Что они говорили? - Что брать, что не брать... - Что еще? - Не помню. - Вспоминайте, вспоминайте, что еще? - Не помню... - Надо, надо, надо... Как называли друг друга? Акцент? Названия улиц, городов? Цифры какие-нибудь? - Не помню, не помню,- женщина сдавила виски, сморщилась, замотала головой. Рудаков остановил Ружина, придержал за руку, заметил категорично: - Хватит. Ружин встал, развел руками. - Один говорил про рейс на Тбилиси, дневной,- вдруг спокойно заговорила женщина.- Мол, к шести буду дома и ищи ветра в поле. - Приметы.- Ружин стремительно нагнулся.- Приметы! ...Возле здания аэропорта - не большого и не маленького, стекло, бетон, обычного - на стоянке такси бранились пассажиры. Две толстые женщины пытались влезть в машину впереди двух обалдевших от жары, крепких низкорослых мужичков,провинциалы, в растопыренных глазах растерянность, в руках по чемодану, озираются ошалело, но стоят насмерть, закрывают машину грудью. Бабы побросали сумки и в драку, за волосы мужичков. Лахов стоял неподалеку, наблюдал сначала с ухмылкой, потом нахмурился, хотел ринуться разнимать, но вовремя опомнился, огляделся, не заметил ли кто его порыва. Послышался милицейский свисток, сквозь толпу пробирался сержант. Лахов опять ухмыльнулся, покачал головой, не спеша побрел к зданию. Вошел, заметил в буфете у столика Ружина и Рудакова, кивнул им едва заметно, пошел к газетному киоску. - Как Колесов? - спросил Рудаков, отпивая кофе. - Расколется,- Ружин внимательно просматривал зал ожидания. - Сирота,- скорбно заметил Рудаков.- Болел в детстве. С десяти лет в школу пошел. Судьба нелегкая. - Откуда информация? - Я оперативник или нет? - Рудаков отечески заулыбался, мол, учись. Добавил просто: - Отпускать его будем. Ружин забыл о зале, оторопело глянул на Рудакова. - Да, да,- сказал Рудаков.- При нем ничего не нашли. Ну, покурил травку, случайно. Верно? А что касается других, то за них он не в ответе. Ружин отрицательно мотнул головой: - Я же на квартиру не просто так пошел, было сообщение, один наркоман рассказал, что на Юбилейной улице... - Знаю,- перебил его Рудаков.- Ну и что? - улыбнулся. - Нет,- сказал Ружин,- не пойдет. Он мне нужен. Он много знает. Это моя работа. - И моя работа,- Рудаков положил ладонь на руку Ружина.- И моя. Ничего противоправного делать не надо. На нем же нет ничего. Хлопочут очень хорошие люди. Сережа, в первый раз, что ли? Зачем нам ссориться? - Пока не расколется, не отдам его,- жестко повторил Ружин, покрутил головой медленно, весомо. - Тогда я отстраню тебя.- Рудаков сделался некрасивым, за-морщинился.Прикажу. - Не отстраните,- Ружин посмотрел в глаза Рудакову, засмеялся беззаботно.Мы слишком много знаем друг о друге. Лахов у киоска уронил журнал. Ружин пробежал глазами по залу, толкнул Рудакова, показал кивком. Сутулый, коротконогий кавказец, усатый, насупленный, с чемоданом и сумкой, подходил к регистрационной стойке, в метре сзади шел губастый парень в "варенках", в цветной майке, глазел по сторонам, посмеивался... - Тряхну стариной,- сказал Рудаков. Лицо у него было злое, отяжелевшее, темное. Усатого взяли быстро и четко и почти незаметно для пассажиров. Ружин и Лахов подошли с боков, когда он ставил чемодан на весы, с хрустом завели руки за спину, Ружин прижал ему горло сильными пальцами, чтоб не верещал. А вот губастый вырвался у Горохова и Рудакова, кинулся к выходу, поскользнулся, упал, когда поднялся, понял, что не уйти, принял оборонительную стойку. Рудаков жестом остановил Горохова, пошел к губастому сам, выпрямясь, с усмешечкой, руки в карманах. - Это судьба, сынок,- сказал ласково. Губастый тряхнул руками, сплюнул, дернув лицом, уселся прямо на пол. Идти отказался. До комнаты милиции его несли на руках. - Здорово,- сказал Ружин Рудакову, когда они поравнялись.- Я волновался. В комнате милиции вещи обыскали. Нашли краденые иконы, посуду. Все нашли. А за подкладкой одного из чемоданов обнаружили еще и белый порошок, наркотики. - Грабеж перекроет по сроку статью о наркотике,- сказал Ружин губастому.Признавай не признавай, ну а ежели поможешь следствию, скостишь отсидку. Думай. - Что надо? - сказал губастый. - Откуда порошок? - Ружин надорвал один пакетик, попробовал на язык, сплюнул. Губастый почесал щеку, розовую, нежную, волосы не растут, наконец сказал тихо, покосившись на кавказца, тот сидел далеко, повизгивал, отнекивался, занят собой был: - Улица Юбилейная, пятый дом, квартиру не помню, могу показать. Зовут Лёша, молодой такой, красивый, высокий... Ружин повернулся к Рудакову, тот безразлично ковырял в зубах спичкой. - А? Что? - сказал, сделав вид, что в глубоких раздумьях обретался и вот только сейчас с трудом вернулся к реальности. - Порошок-то фирменный,- сказал Ружин и протянул Рудакову пакетик. - Ну, хорошо, разбирайтесь, разбирайтесь,- протянутый пакетик Рудаков не взял, посмотрел на часы, добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30