Рванула вместе с обывателями спасать собственную шкуру, вместо того чтобы защищать свою страну, свою Вену. Путь для бегства, по их сведениям, был открыт только на юг. С севера, из Словакии, наступали Советы, поэтому и курс взяли на Грац. Но огромные пробки на дорогах, забитых беженцами, не позволили быстро проскочить по не перехваченному врагом коридору, а к вечеру второго дня машины были конфискованы военной администрацией. Да и не жалко, все равно их пришлось бы бросить из-за отсутствия бензина на заправках. И Брокдорфы побрели уже пешком, надеясь, как многие сотни окружающих их людей, на удачу. На дороге между Винер-Нейштадтом и Нойекирхеном им стало известно, что русские уже в Граце, и в создавшейся панике Эрика «потерялась» и направилась в местную военную комендатуру. Там её приняли, конечно, не с распростёртыми объятиями, и зачислили на должность подносчицы боеприпасов в батальон Фольксштурма.
Батальон, а это несомненно для него очень лестное название, состоял из сотни ополченцев, вооружённых чем попало. Тут были и винтовки, и карабины, даже несколько полицейских пистолетов-пулемётов МП-39, совершенно непригодных для настоящего боя. В качестве средства усиления выступал трофейный чешский станковый пулемёт и неизвестно как здесь оказавшиеся две 37-мм противотанковые пушечки на деревянном ходу. Командовал батальоном пожилой майор ветеринарной службы, а помогал ему хромой фельдфебель, ветеран Французской кампании, демобилизованный было по ранению, но обладавший несомненным опытом современной войны.
Фольксштурм занял оборону по обеим обочинам шоссе перед въездом в пригород Нойекирхена, на развилке дорог. Пушки поставили за насыпью, обложили мешками с песком, выкопали с помощью небольшого экскаватора траншею, протянули телефонные провода к наблюдательному пункту, расположившемуся чуть сзади. В тревожном ожидании прошли вечер и ночь, а под утро послышался нарастающий металлический лязг. По шоссе, в сопровождении небольшой группы конников, двигались три танка. Эрика ничего не поняла в происходящем. Часто забахала пушка, стоявшая на правой обочине. Левая почему-то молчала. Протяжно затарахтел пулемёт. Нестройно присоединились к ним винтовки и карабины. Эрика схватила пулемётную ленту и понесла её под свист пуль к траншее. Её сбил с ног неизвестно откуда взявшийся фельдфебель:
– Ты что, дура, сдохнуть хочешь!
Она из густой травы, подняв голову, попыталась рассмотреть подробности боя, но опять ничего не увидела и вынуждена была ползти назад, к НП. И там её хорошенько отматерил майор, отчего желания воевать заметно поубавилось.
Советские танки сползли в кювет и оттуда стреляли из пулемётов, а конники вообще куда-то исчезли. В небе над позициями пролетел небольшой самолёт – биплан. А сразу же после этого на траншеи обрушился град снарядов. Описать артналёт невозможно. Нет слов в обычном языке, чтобы рассказать, как вибрирует воздух, заставляя зубы мелкой дрожью стучать друг о друга. Как ходит под ногами бывшая ещё минуту назад такой надёжной земля. Как неподъёмные предметы летают словно пушинки. Как фонтанами взлетают бревна перекрытий…
А потом со стороны тыла прилетели три штурмовика русских. Издалека дали залп ракетами, которые довольно кучно легли на центральную и правую позиции Фольксштурма, а затем, встав в круг, поочерёдно стали поливать траншеи пушечным и пулемётным огнём и засыпать их россыпями мелких осколочных бомб. Под прикрытием этого огненного ада к окопам ополченцев приблизились танки и спешенные конники РККА, и как только авианалет прекратился, коротким броском ворвались в них.
Фольксштурмисты, не ожидавшие такого развития событий, побежали, бросая оружие и прикрываясь насыпью шоссе. И Эрика тоже, только не вдоль дороги, по которой, набирая ход, понеслись танки русских, а забирая вправо, под прикрытие забора и лесополосы.
Из сотни ополченцев вряд ли двум-трём десяткам удалось избежать гибели или плена, а русские скорее всего и не понесли потерь вовсе. И Эрика, пробравшись в город, вновь присоединилась к грязным и закопчённым ополченцам, которые решили дать бой на улицах, используя своё преимущество в знании города. Решили, поскольку русских немного, перебить их огнём с чердаков, из окон верхних этажей и подворотен.
Эрике на этот раз досталась винтовка с двумя обоймами и три гранаты. Ополченцы уже воспринимали её как своего боевого товарища, прошедшего вместе с ними крещение огнём. Эрике досталось окно третьего этажа.
Солдаты противника приближались по улице к дому, в котором Эрика заняла позицию. Танки шли по краям мостовой, развернув пушки к противоположной стороне улицы, а за ними, прикрываясь броней, пригнувшись, крались спешившиеся кавалеристы. Все стволы нацелены на окна верхних этажей. Эрика, как учили в стрелковом кружке, приложила тяжёлый приклад винтовки к плечу, приподнялась в проёме окна и, быстро выцелив фигурку в жёлто-зеленой форме, выстрелила. Солдаты врага присели, а в ответ по окнам, разнося вдребезги стекла и рамы, брызнула длинная пулемётная очередь. «Пора менять позицию», – подумала она, но снова, перезарядив оружие, выстрелила в окно. Во время выстрела Эрика увидела, что один из танков наводит своё орудие на её убежище, и бросилась к выходу. Когда она уже проскочила коридор и схватилась за ручку входной двери, за её спиной рванул тяжёлый снаряд. Просвистевший осколок срезал у локтя её руку, державшую винтовку, а взрывная волна сгребла её, будто котёнка, и швырнула на стеклянный книжный шкаф. Эрика повалилась назад, увлекая за собой книги с тяжёлыми кожаными, с золотым тиснением, переплётами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82