Когда в Австрии к ним в радиослужбу якобы случайно зашёл какой-то офицер, а кто в звании и не поймёшь, под кожаным плащом не видно новомодных погон, но по тому, как подобострастно заглядывал ему в глаза начальник связи корпуса, понятно, что птичка не из последних, у Полины отчего-то ёкнуло сердце. Знала бы она, как в эту минуту меняется её судьба. Ей, провоевавшей уже почти три месяца и видевшей, что война фактически заканчивается, предстояло продлить её на всю оставшуюся жизнь. Офицер в кожаном плаще краем глаза последил за её работой, потом ушёл. После смены её вызвал к себе начальник Особого отдела. В его кабинете помимо него был и тот «кожаный», и ещё один, в форме майора НКВД. Достали листок, прочитали обвинение в измене Родине в форме шпионажа. Ремень сняли, сгоняли начальника 00 за её вещами. Тот стонал, проклинал себя за то, что не разглядел её, подлую тварь, не разоблачил сам, пытался ударить. Но у наркомвнудельцев не забалуешь, и она «прошла» с ними в кремовую «Эмку». Проехав несколько километров, «кожаный» представился, назвавшись Павлом Судостроевым. И поздравил её с прохождением ещё одной проверки, предупредив, что теперь их будет в её жизни очень много. Потом – мягкий спальный вагон и тихая школа разведки в Кубинке.
Трир. Ноябрь 1941 года
К ноябрю войска Красной Армии загнали остатки Вермахта и фашистского государства на крошечный, по сравнению с июнем 1941 года, пятачок, расположенный к юго-западу от Рейна, ограниченный с юга Мозелем и включающий в себя помимо части Рейнской области города Бонн, Кёльн и Дюссельдорф. Гитлер объявил по радио этот клочок земли «последней цитаделью арийского духа» и запретил любые отступления. Летучие полевые трибуналы сотнями выносили смертные приговоры и немедленно приводили их в исполнение. Под удар подручных «папаши Гиммлера» попадали не только офицеры и генералы Вермахта, но и престарелые ополченцы, и малолетние добровольцы.
Красной Армии не удалось разгромить все войска противника до ухода их за Рейн, и теперь плотность построения Вермахта настолько возросла вследствие сокращения линии фронта, что любые атаки немцы без проблем отбивали и неоднократно контрударами громили атакующих.
Более того, в боях все чаще стали проявляться «добровольцы» из Бельгии, Франции, Швеции, а в качестве трофеев все чаще в руках наших солдат оказывались пистолеты-пулемёты Томпсона 1941 года выпуска, ещё не отполированные солдатскими руками, а автомобили и повозки французского, английского и американского производства, казалось, пахли заводской краской.
Представитель Ставки генерал армии Василевский и командующий Западным направлением генерал армии Жуков после очередной неудачной лобовой атаки, принёсшей значительные потери личного состава от пулемётного огня противника, решили искать успеха не на тактическом уровне, а на стратегическом. Ими была задумана операция по глубокому охвату противника с целью окружения его на этом пятачке и недопущения снабжения из других государств. Так как фланги территории противника были прочно прикрыты горным массивом Эйфель, удар решили нанести вдоль французской границы от Трира на Ахен и далее, с выходом в тыл обороняющейся группировке противника. Более того, и этого не знал Жуков, Василевский должен был по просьбе товарища Сталина вынужденными пересечениями границы спровоцировать маршала Петэна на объявление Францией войны Советскому Союзу. Операция незамысловатая, но на первый взгляд эффективная.
Майор Александр Чернышков, командир отдельной роты особого назначения Юго-Западного фронта, вернулся в расположение своего подразделения далеко за полночь. Несмотря на поздний час, приказал дежурному офицеру разбудить командира первого взвода и своего заместителя лейтенанта Пилипенко. Когда тот вошёл в здание аптеки, по совместительству служившее штабом роты, не слушая доклада, махнул рукой на стул, стоящий у стола.
– Ишь, чего удумали! Угадай, какую роль на этот раз нам предназначили.
Пилипенко только осталось пожать плечами.
– По новому приказу, мы должны будем обеспечить беспрепятственное прохождение ударной группировки фронта на глубину до ста километров.
– При дневном темпе, как всегда, двадцать пять – тридцать километров в день?
– Да не в этом дело. Мы ж не танковый корпус! Ну мост захватить – удержать, ну боевое охранение сбить… у нас даже броников не хватает, не говоря уж о том, что нет ни одного танка!
– Ну а что ты мне об этом сейчас говоришь? Надо было там возмущаться.
– Где – там?
– В штабе фронта, где ж ещё?
– Да ты что! Там генералов, как на шавке – блох. Меня там после первого моего писка по стойке «смирно» поставили и дышать запретили! Кто бы меня, майора, слушал-то, маршал Рокоссовский?
– Что-то я не понял. Рокоссовский же толковый мужик…
– Все мы толковые, когда спим зубами к стенке. Надо что-то решать. Дело здесь вот в чем. На нас свалили задачу развития успеха, сможем – не сможем, крайними жопами мы уже назначены. Поэтому всех собак будут вешать на нас, и нам нужно во что бы то ни стало добиться успеха.
– Что представляет собой операция фронта, хотя бы в общих чертах?
– Да как обычно. Артиллерией перемешают с землёй первую линию обороны немцев, те отойдут на вторую. Потом в бой пойдёт «бессмертная» пехота. Её прижмут к земле пулемётами. Пустят на неподавленную оборону танки, половину из них немцы сожгут. Но остальные прорвутся, и немцы, как обычно, побегут. А дальше – кто быстрее до следующего моста.
– И никакой фантазии?
– А какая фантазия? Позиционный фронт – этим все сказано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82