Под ними сидели, курили, умели и молчали
волосатые люди неоконформистского толка, каковой выражался преимущественно
надеванием на себя вещей для этого не приспособленных и в отказе от
буржуазной привычки хотя бы изредка мыться, а также в убеждении, что
табачный дым лучше воздуха, а алкогольные напитки лучше воды.
Пока Уинки так озирался кругом, Снупи, пробормотав что-то, исчез в
клубах табачного дыма. Неожиданно из беспорядочного скопления тел вылетел
человек, одетый весьма живописно в рыболовную сеть. После чего скопление
разразилось ревом то ли восхищения, то ли возмущения. Рыболов подскочил к
Уинки и, протянув руку, спросил:
- Что это за дерево, за молодой леопард, с которого я ласково
возвращаюсь.
- Советую спросить у Бертона, - скромно сказал Уинки, вспомнив
детство.
- О, Бертон, - простонал человек, все еще протягивая руку и продолжая
стонать, выскочил на улицу, придерживая волочившийся за ним шлейф.
Сразу же после этого к Уинки подошел очень мрачный, очень худой юноша
с ведром на голове и предложил продать ему набор игл, годящихся для
стереомашины и в любом количестве голов. Уинки вежливо отказался,
сославшись на отсутствие у него рук. После чего юноша, еще более
утвержденный этим отказом своей имзантропии, вернулся на свое место под
криво висящим плакатом:
САМОУБИЙСТВО - ЭТО МНОЖЕСТВО ОГЛУШАЮЩИХ ЗВОНКОВ.
Тем временем к Уинки приблизился устойчиво бухой человек лет 40, по
бороде коорого можно было примерно сказать, что он ел за последнюю неделю.
- Вы, молодые, все хиппара да моднари, - прохрипел он одобрительно,
глядя в несколько сторон сразу, это хорошо, а я вот старик, старый битник.
Таких как я больше нет, пррально, ты меня уважаешь, чувак, - доверительно
спросил он, совладав, наконец, со своими глазами, и заставив их уставиться
на Уинки. - Пррально.
Похлопав Уинки по плечу, он направился к выходу, во все горло читая
малопонятные, трудновосприимчивые стихи. Уинки улыбнулся, давно ему не
приходилось бывать в такой обстановке. Фан-клуб мистического леса навеял
на него воспоминания детства. "Интересно - как они похожи друг на друга" -
подумал он, - и этот престарелый битник и мрачный продавец торчева и
веселые обдолбанные поклонники сюрреализма. Я их всех видел раньше, давно,
хотелось бы знать, где тут молодой я". И под покровом дыма он двинулся
вперед, рассматривая обитателей избы-торчальни. Миновав трех полуголых
молодых людей, сидящих во вместительной бочке и спорящих о преимуществах
старого ботинка перед настольной лампой. На спине одного из них виднелась
полустертая надпись: "Жди меня и я умру", очень грязного курильщика
трубки, который был погружен в рассматривание своего еще более грязного
колена и двух голых девушек в зеленых валенках, увлеченных чтением
Раскаркришана. Уинки присел около существа в белой хламиде и облаке
длинных светлых волос, в руках его находился причудливого вида музыкальный
инструмент с неопределенным количеством струн, из которого юноша, как это
выяснилось, когда он поднял голову, извлекал звуки индийской раги. В этом
человеке было что-то, выделявшее его из остальных. Может быть,
увлеченность, или что-нибудь еще, во всяком случае, Уинки почувствовал к
нему внезапную симпатию, послушав немного музыкальных упражнений своего
нового друга. Не перемолвившись словом, Уинки понял, что они друзья.
Почему? Кто может объяснить, как рождается дружба. Он с сожалением
оторвался от звуков и двинулся дальше. Миновав парочку, занимавшуюся
объедением початка кукурузы, Винкль увидел элегантно одетых в разодранные
фраки молодых людей, деловито рассматривающих диски. Заглянув через плечо
одного из них, можно было полюбоваться на живописно оформленную обложку с
надписью: "Доктор Крюк и Психоделическая водонапорная башня". 18 приходов
квартитьера сломанной березы, включая хит-синги "Узник желтый ужин".
Однако при приближении Винкля джентльмены во фраках прервали свои,
несомненно, высокоинтеллектуальные, разговоры о качестве вкладов,
конвертов, песка, дерибасов, массы, пакетов, а также о прайсе, поспешно
спрятав диски. Пожав плечами, Уинки двинулся дальше. Миновав ряд
неподвижно лежащих тел, павших жертвами крутого прихода, он собрался было
подойти к волосатого вида художнику, занявшемуся своим черным делом
неподалеку, как в фигуре одного из лежащих, что-то привлекло его внимание.
Уинки всмотрелся, и, не доверяя своим глазам, сделал несколько шагов.
Потом, все еще не веря, подбежал к нему, и перевернув на спину, проглотил
комок коконя.
- Господи, Дэви.
Дэвид невидящими глазами смотрел в потолок. Уинки, беспомощно
оглянувшись вокруг, взвалил на себя тело своего самого близкого друга и
понес его к выходу.

5
Длинный человек с чуть надменным лицом и маленькой бородкой сел к
пианино и начал настраивать гитару, которая, как маленький красный зверь,
притаилась у него на коленях. На возвышении, служившем чем-то вроде сцены,
появился меланхоличный ударник с сигаретой в зубах. Он опустился на одно
колено и начал поправлять басовый барабан. Затем, обойдя установку,
склонился над гущей барабанов и зал огласился привычным заклинанием:
- Раз, два. Раз, два. Раз, два.
Дэвид ухмыльнулся. Легко поднявшись, человек с красной гитарой тоже
подошел к своему микрофону. И глубокий низкий голос его раздался из черных
потертых тумб, стоящих по краям сцены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18