"Потолкуем, дружок, без утайки -
Охмурить не сумел ты хозяйку.
Спорим, нынче же ночью лошадок
На её сосчитаю я теле,
Разгоняя до крика качели?"
Горд купец, толстосум и красавец:
Что услышал он? Эка умора!
Если с ним не рискнула молодка,
Видя щедрость его и стать,
Ночью маслице повзбивать,
Так неужто её заставит
Пренебречь неминуемой карой
Ветром пригнанный хмырь сухопарый?
А хвастун говорит без смущенья:
"О пустячном прошу одолженье...
Чтоб я мог без догляда и шума
Взмылить скачкою лошадей,
Ты б женою занялся моей".
Тут торговец так рот и разинул:
Это ж надо, какая скотина!
Не пойти разве что на убыток?
Предвкушая медовый напиток,
От гостей Лизелотту он манит:
"Не хотите ль отведать ягнёнка?
Прочь её — власяницу боязни!
Мы попробуем кипрский мускат..."
Колыхнулась ли яблоня жизни?
Опустился застенчиво взгляд...
* * *
Что лучше: тыквы с кабачком
Или айва с петрушкой? -
Столкнулись жёлудь со стручком
И с пончиком пампушка.
Не может кончить этот спор
И хрена жёсткий приговор.
Одно решит задачку:
Ах, скачка, скачка, скачка!
* * *
Ливень бьётся в оконные стёкла.
Хоть надёжны и крыша, и стены,
Полотно дорогое измокло.
Лотарь, дно доставая шестом,
Гонит лодку сквозь жгучую пену.
Дождь со тьмою слились за окном.
Сон усталой оставив постели,
Встала женщина в нежном порыве -
Кто ему угождал так доселе? -
Чашу с жжёнкой горячей подносит.
Лотарь шепчет слова колдовские,
Брызнул жжёнкой на пламя печное -
О, где видано чудо такое?
Не блистали царевны морские
Тем нарядом, что тело нагое
Деревенской молодки украсил.
Не скрывает точёного стана
Ткань легчайшая — поле в цветенье
Дивно-редкостных синих тюльпанов.
В серьгах вкрадчиво тлеют каменья -
Кровь, горящая в дымке тумана.
Низки жемчуга шею обвили,
А лодыжки, предплечья, запястья,
Утончённым маня сладострастьем,
В изумрудных белеют браслетах.
Диадема таинственным светом
Озаряет ресниц трепетанье.
С губ карминных слетит приказанье -
И индийский надменнейший раджа
Подле ног этой Женщины ляжет.
В очаге сдвинул Лотарь полено,
Трижды дунул в багровые угли -
И зеркальными сделались стены.
В них себя увидала молодка,
Зашептала моления кротко,
Припадая к стопам чародея:
«О, развей наважденье скорее!»
Лотарь, нежно ей руку целуя,
Убеждает: "Внемли без боязни -
Чего б только ни дал я за силу
Превращать в королев моих милых!
Но, увы, я могу, лишь на время
Приоткрыв в потаённость оконце,
Сделать милую дочерью Солнца.
Я уеду, но каждый ноябрь,
Ночью трижды позвав: «Лотарь Биче!» -
Сможешь ты, как теперь, становиться
Всем царицам первейшим царицей".
* * *
Не зная, что проигран спор,
Купец крадётся, точно вор,
Глянуть в скважину,
Скважину, скважину -
Конечно, баба спит одна!
Но чья-то тощая спина,
Спутав правила,
Правила, правила,
Остолбенеть заставила.
* * *
Пробивается утро сквозь шторы,
Грустью жжёт поцелуй в эту пору,
Стон любви так мучительно сладок -
Но нельзя забывать про лошадок.
Ни молодка, ни Лотарь не вспомнят -
Так друг к другу рвались без оглядки -
Не под сёдлами были лошадки?
Лотарь мыслит: "Прилежный хозяин
Подготовленность любит во всём.
Нарисую-ка их под седлом!"
* * *
Все возвращенья мужа ждут,
У постояльцев жуткий зуд
Под копчиком, копчиком, копчиком:
Ах, то-то будет благодать -
Как лошадей начнёт считать!
* * *
Встречен муж безмятежной улыбкой.
Взгляд поймав раздевающе-липкий,
Шепчет женщина: "Миг — и узреешь,
Как пеклась я о мужниной чести!
Всех лошадок найдёшь ты на месте".
Поднимается в спальню задорно -
Перед мужем разделась проворно.
* * *
Полно народа за столом.
Токайским занятый вином,
Не видит бедный Лотарь,
Как ножку Лизелотты
Вацлав под скатертью,
Скатертью, скатертью
Жмёт и бессовестно гладит
В мыслях о знойной усладе.
* * *
Съели суп и свинину с грибами,
Донимают прислугу щипками
Постояльцы, народ фамильярный.
Лизелотта пошла прогуляться -
Тотчас Вацлав с ужимкой вульгарной
Отправляется вслед торопливо.
Лотарь сел у огня с кружкой пива.
Тронул слух будто отзвук призыва -
В спальню мигом: там — пара нагая.
Он, её под себя подминая,
В зад ужасным орудием колет;
Вторчь стоит принадлежность мужская,
Ремешком к ней примотано шило -
Муж хрипит: «То-то въеду без мыла!»
Лотарь двинул его по загривку,
Резко вывернул за спину руку -
Тот согнулся и встал закорюкой.
Сапогом получивший по заду,
Отлетел он к дубовой кровати:
Что за притча, скажите на милость -
Шило в спинку кровати вонзилось!
Поражённый таким оборотом,
Муж последним стоит обормотом.
Лотарь хвать его сзади: "А ну-ка!
Не изволишь ко мне повернуться?
Не даёт эта странная штука?
Ну, так мы её наискось дёрнем -
Из промежности выскочит с корнем!"
* * *
Вот щекотливый переплёт:
Вас кто-то за спину рванёт,
Когда мужская сила
Зависима от шила,
Вонзившегося в дуб...
О, до чего ж вам люб
Безвиннейший страдалец -
Ваш двадцать первый палец!
* * *
«Руки прочь! Я стою, как желаю!» -
Отвечает поспешно хозяин
И рычит на жену: "Ишь, как рада
При чужом постоять кверху задом!
Поднимайся, развратница, с пола
Да живее натягивай платье!
Не жена у меня, а проклятье!"
Лотарь взгляд опускает: "На голых
Отродясь не смотрю я бабёнок.
А моя: «Ты же сущий ягнёнок!»
И в великом, видать, состраданье
Мне рога наставляет бараньи.
О признанье моём памятуя,
Не откроешь, зачем ты, лютуя,
Потешался над женщиной этой,
На пол бросив бесстыдно раздетой?
Я бабёнкам давно знаю цену -
Дай мне волю, нашёл бы я средство
Так наказывать их за кокетство,
Чтоб от боли бросались на стену!
1 2 3 4 5