ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он ничего не говорил ему и ни о чем не спрашивал и так, молча, глядел исподлобья, пока Степа, просидев в недоумении минут пять, не ушел.
Нина Павловна сердцем почувствовала, что Антону нехорошо, и наконец решилась спросить:
– А Марине ты не звонил?
И ее удивило, как болезненно поморщился Антон:
– Не надо об этом, мама!
36
Завод, на который поступил Антон, недавно отпраздновал двадцатипятилетие своего существования.
Антон видел лозунги, транспаранты и громадную фотоаллею, протянувшуюся от проходной вдоль всей территории завода. В самом начале ее большими, монументальными буквами было начертано: «Да здравствует героический рабочий класс Советского Союза», а потом шли фотографии лучших рабочих, мастеров, инженеров. Особое место в этой аллее занимала история. «Первые фабзайцы» – значилось под фотографией, а с фотографии смотрели пожилые дяди и тети, «комсомольцы – строители завода», тоже далекие от юношеской свежести.
Начальник отдела кадров говорил с Антоном коротко и сухо, но, давая ему направление в цех шлифовальных устройств, напутствовал:
– Это лучший цех, Красное знамя держит. Не подведи.
Сказал так, точно именно он устраивает Антону такую хорошую судьбу. На самом деле все было иначе. Звонок Людмилы Мироновны его не убедил. Он продолжал считать, что засорять кадры разного рода «проходимцами» нет никакой нужды, потом от этих «контингентов» жди одних неприятностей. Он даже не мог понять, почему милиция носится с Шелестовым, вместо того чтобы держать такую публику в «ежовых рукавицах». Визит дяди Романа его рассердил и окончательно убедил, что от Антона будут одни беспокойства. Поэтому он очень удивился, когда секретарь парткома вдруг спросил его о Шелестове. В полушутливых, полунасмешливых тонах начальник отдела кадров изложил ему всю историю, и высказал свое мнение: от мальчишки с таким подозрительным прошлым все-таки лучше отделаться.
Но секретарь парткома, который в свое время, парнишкой еще, таскал кирпичи на строительстве завода, рассудил иначе:
– А что же ты такого плохого мнения о нашем коллективе? Чего ты испугался? И думать-то нужно все-таки шире. Кто-то его должен воспитывать? Мы ж не одним заводом живем, мы в государстве живем.
Секретарь парткома позвонил начальнику цеха шлифовальных устройств,
– Слушай, Сергей Васильевич! Мы тут хотим тебе направить одного паренька. Такого… Ну, из трудколонии вышел. Прими его и устрой… Нет, мы к тебе хотим. Твой цех лучший, коллектив у тебя крепкий, организованный, к тебе нужно. И ты так устрой, найди такое место, одним словом, чтобы парень в хорошие руки попал… Договорились?
Антон пошел к начальнику цеха, но у того началось какое-то совещание, пришлось подождать. Антон остался даже доволен – пока можно было оглядеться. Начинался новый период в его жизни. Ему знаком был рабочий шум – в колонии ведь тоже было производство, – но здесь все выглядело несравнимо крупнее, шире и основательней. Станки стояли почти впритык один к другому, станки разные, иногда знакомые, иногда незнакомые, – одни долбили как дятлы; от других летели яркие, огненные хвосты, точно кометы; третьи окутывались завитушками металлической стружки, играющей, словно мыльная пена, переливами разных цветов.
– Что, парень, смотришь? Ищешь, что ль, кого? – раздался сзади Антона басовитый голос.
Антон от неожиданности вздрогнул, обернулся – перед ним был чем-то похожий на памятного по школе Члена-корреспондента лобастый парень в очках, в рабочей спецовке, с гаечным ключом в руках.
– Нет. Так, смотрю, – смущенно ответил Антон. – На работу поступаю.
– А-а… Куда берут-то?
– Не знаю пока. Вот жду. Слесарь я.
– Слесарь! Иди к нам, в ремонтники.
– В ремонтники? – переспросил Антон.
По правде сказать, эта работа ему не очень улыбалась. Ремонтник все равно что старьевщик-портной, возится с негодным, отслужившим свой век барахлом, и никакой радости! То ли дело – стоять у станка и отшвыривать детали, как вон та девушка в пестрой косынке. Создавать новое – что может быть лучше и интересней?
– А что? Чем тебе ремонтники не по вкусу? – спросил парень в очках. – Да если ты хочешь быть настоящим слесарем, тебе только в ремонтники и идти. У станка ты что?.. У станка ты одну только операцию знаешь, а тут – все: нынче – одно, завтра – другое. Тут залезешь в середину машины, в самую требуху, и копаешься. Вся она у тебя на глазах, вся – в руках. Красота!
Это был Валя Печенегов, физорг цеха, ставший потом хорошим другом Антона. Он так расхвалил свою профессию, что Антон, когда его принял начальник цеха, сказал, что хотел бы работать ремонтником. Но начальник цеха – спокойный, уравновешенный человек с квадратным лицом – на эти слова, казалось, внимания не обратил, а долго и основательно говорил с Антоном. Он подробно расспрашивал о колонии, о порядках в ней, о жизни, о производстве. Попутно он выпытал и что именно умеет делать Антон на практике. Затем он вызвал начальника участка – невысокого человека с умными черными глазами – и познакомил его с Антоном.
– Куда его?.. Он просится к ремонтникам, а я думаю – не стоит. Как по-твоему? Ремонтники нынче тут работают, завтра там, и вразнобой, коллектив не так виден. Я думаю – к тебе, Михаил Павлович, на сборку шпинделей, к дяде Васе.
– Пожалуй! – согласился Михаил Павлович. – Они там в одном кулаке, все на глазах. И бригадира лучше дяди Васи не сыскать. Тут живые люди нужны.
И вот Антон в бригаде по сборке шпинделей – отдельная комната, верстаки, какие-то машины, приборы и два бака с керосином. В комнате, несмотря на вытяжную трубу, стоит крепкий керосиновый запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Нина Павловна сердцем почувствовала, что Антону нехорошо, и наконец решилась спросить:
– А Марине ты не звонил?
И ее удивило, как болезненно поморщился Антон:
– Не надо об этом, мама!
36
Завод, на который поступил Антон, недавно отпраздновал двадцатипятилетие своего существования.
Антон видел лозунги, транспаранты и громадную фотоаллею, протянувшуюся от проходной вдоль всей территории завода. В самом начале ее большими, монументальными буквами было начертано: «Да здравствует героический рабочий класс Советского Союза», а потом шли фотографии лучших рабочих, мастеров, инженеров. Особое место в этой аллее занимала история. «Первые фабзайцы» – значилось под фотографией, а с фотографии смотрели пожилые дяди и тети, «комсомольцы – строители завода», тоже далекие от юношеской свежести.
Начальник отдела кадров говорил с Антоном коротко и сухо, но, давая ему направление в цех шлифовальных устройств, напутствовал:
– Это лучший цех, Красное знамя держит. Не подведи.
Сказал так, точно именно он устраивает Антону такую хорошую судьбу. На самом деле все было иначе. Звонок Людмилы Мироновны его не убедил. Он продолжал считать, что засорять кадры разного рода «проходимцами» нет никакой нужды, потом от этих «контингентов» жди одних неприятностей. Он даже не мог понять, почему милиция носится с Шелестовым, вместо того чтобы держать такую публику в «ежовых рукавицах». Визит дяди Романа его рассердил и окончательно убедил, что от Антона будут одни беспокойства. Поэтому он очень удивился, когда секретарь парткома вдруг спросил его о Шелестове. В полушутливых, полунасмешливых тонах начальник отдела кадров изложил ему всю историю, и высказал свое мнение: от мальчишки с таким подозрительным прошлым все-таки лучше отделаться.
Но секретарь парткома, который в свое время, парнишкой еще, таскал кирпичи на строительстве завода, рассудил иначе:
– А что же ты такого плохого мнения о нашем коллективе? Чего ты испугался? И думать-то нужно все-таки шире. Кто-то его должен воспитывать? Мы ж не одним заводом живем, мы в государстве живем.
Секретарь парткома позвонил начальнику цеха шлифовальных устройств,
– Слушай, Сергей Васильевич! Мы тут хотим тебе направить одного паренька. Такого… Ну, из трудколонии вышел. Прими его и устрой… Нет, мы к тебе хотим. Твой цех лучший, коллектив у тебя крепкий, организованный, к тебе нужно. И ты так устрой, найди такое место, одним словом, чтобы парень в хорошие руки попал… Договорились?
Антон пошел к начальнику цеха, но у того началось какое-то совещание, пришлось подождать. Антон остался даже доволен – пока можно было оглядеться. Начинался новый период в его жизни. Ему знаком был рабочий шум – в колонии ведь тоже было производство, – но здесь все выглядело несравнимо крупнее, шире и основательней. Станки стояли почти впритык один к другому, станки разные, иногда знакомые, иногда незнакомые, – одни долбили как дятлы; от других летели яркие, огненные хвосты, точно кометы; третьи окутывались завитушками металлической стружки, играющей, словно мыльная пена, переливами разных цветов.
– Что, парень, смотришь? Ищешь, что ль, кого? – раздался сзади Антона басовитый голос.
Антон от неожиданности вздрогнул, обернулся – перед ним был чем-то похожий на памятного по школе Члена-корреспондента лобастый парень в очках, в рабочей спецовке, с гаечным ключом в руках.
– Нет. Так, смотрю, – смущенно ответил Антон. – На работу поступаю.
– А-а… Куда берут-то?
– Не знаю пока. Вот жду. Слесарь я.
– Слесарь! Иди к нам, в ремонтники.
– В ремонтники? – переспросил Антон.
По правде сказать, эта работа ему не очень улыбалась. Ремонтник все равно что старьевщик-портной, возится с негодным, отслужившим свой век барахлом, и никакой радости! То ли дело – стоять у станка и отшвыривать детали, как вон та девушка в пестрой косынке. Создавать новое – что может быть лучше и интересней?
– А что? Чем тебе ремонтники не по вкусу? – спросил парень в очках. – Да если ты хочешь быть настоящим слесарем, тебе только в ремонтники и идти. У станка ты что?.. У станка ты одну только операцию знаешь, а тут – все: нынче – одно, завтра – другое. Тут залезешь в середину машины, в самую требуху, и копаешься. Вся она у тебя на глазах, вся – в руках. Красота!
Это был Валя Печенегов, физорг цеха, ставший потом хорошим другом Антона. Он так расхвалил свою профессию, что Антон, когда его принял начальник цеха, сказал, что хотел бы работать ремонтником. Но начальник цеха – спокойный, уравновешенный человек с квадратным лицом – на эти слова, казалось, внимания не обратил, а долго и основательно говорил с Антоном. Он подробно расспрашивал о колонии, о порядках в ней, о жизни, о производстве. Попутно он выпытал и что именно умеет делать Антон на практике. Затем он вызвал начальника участка – невысокого человека с умными черными глазами – и познакомил его с Антоном.
– Куда его?.. Он просится к ремонтникам, а я думаю – не стоит. Как по-твоему? Ремонтники нынче тут работают, завтра там, и вразнобой, коллектив не так виден. Я думаю – к тебе, Михаил Павлович, на сборку шпинделей, к дяде Васе.
– Пожалуй! – согласился Михаил Павлович. – Они там в одном кулаке, все на глазах. И бригадира лучше дяди Васи не сыскать. Тут живые люди нужны.
И вот Антон в бригаде по сборке шпинделей – отдельная комната, верстаки, какие-то машины, приборы и два бака с керосином. В комнате, несмотря на вытяжную трубу, стоит крепкий керосиновый запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152