– Вернусь, еще раз посоветуемся, что отдать.Но старая Нушаферин уже про себя решила, что отдает на строительство танка свое обручальное кольцо. Сколько оно стоит теперь, она не знала, но для нее оно было очень дорого. Чтобы купить это кольцо, Ахад-киши, работавший на кирпичном заводе, с каждой получки откладывал деньги. Потом сел на пароход и отправился в Баку, обошел там не одну ювелирную мастерскую…После смерти мужа Нушаферин перенесла немало бед и лишений, случалось, голодала со своими сиротами, но кольцо сохранила. Кроме этого кольца, у нее ничего ценного не было. У невестки были золотые часики, браслет с мелкими алмазами и колечко с бриллиантом. Но как сказать ей, что эти вещи следует отдать? Это она должна решить сама.В последнее время билеты в кино продавались по коллективным заявкам предприятий и колхозов, в общую продажу шло мало, и очередь у кинотеатра, похоже, не убывала. Шли, главным образом, чтобы посмотреть журнал о танкистах, о своем земляке, некоторые смотрели его по несколько раз, а другим еще не удалось посмотреть, и Хавер просила кассира продавать билеты в первую очередь тем, кто еще не видел эту ленту. Но как узнать, кто видел, кто не видел? И как отказать в билете? Пришлось прибавить еще один сеанс, и все равно желающих было много.В очередях говорили о сборе средств на танковую колонну. Кому пришла в голову эта мысль?– Говорят, агроном Рза Алекперли первый сказал об этом.– А ведь дельное предложение.– В газетах пишут, в России во многих местах так поступают. Уже сколько таких колонн построено…– А кто собирает деньги?– Комиссия выбрана. Рза председателем…– Хорошо. Человек расторопный, справится. Он ведь воспитанник Нушаферин, вместе с Ази вырос…Как раз появились Хавер и Рза.– Легок на помине, – засмеялся кто-то.Хавер проводила Рзу в зрительный зал.– После сеанса непременно к нам приходите, – она надеялась, что Рза в разговоре со свекровью лучше всех разъяснит ей суть начинания со сбором средств, наверняка расскажет, как идет это дело, и ей будет легче убедить старуху в необходимости сдать кольцо, браслет и часы в общий фонд, на строительство танков.– Да, надо зайти, навестить тетушку Нушу. Если узнает, что был в городе, а к ней не зашел, на всю жизнь обидится.В будке киномеханика слышался громкий разговор, вернее, слышался оттуда только голос Полада.– Выгоню вас всех! К будке больше не подпущу. Сколько раз вы смотрели это кино? Вдобавок, бесплатно. Нет, не просите, нечего вам тут делать!– Что случилось? – спросила Хавер.Увидев ее, добровольные помощники Полада отошли от дверей.– Сокращаю своих помощников, тетя Хавер. Они меня не слушаются, да вдобавок, вредят.– Как? Чем?У ребят были растерянные лица.– Потом объясню, Хавер хала, – Полад повернулся к ребятам, ожидавшим своей участи. Таваккюль остается, а вы топайте отсюда.Сары и Рашид, огорченные, молча вышли из будки киномеханика.– Да что они натворили-то, Полад?– Что натворили? Да вырезали из киножурнала тот кусок, что о дяде Ази. Хорошо, Таваккюль вовремя сказал, а то опозорились бы! Им, видите ли, пришло в голову сохранить эту ленту себе.– Это Рашид придумал, а Сары с ним согласился, – сказал Таваккюль. – Я сказал, что нельзя этого делать, все люди хотят видеть дядю Ази, а не только мы. Рашид сказал, что я трус, что я не люблю дядю Ази, – Таваккюль всхлипнул. – А я люблю… Но они все равно кусок ленты вырезали…– Вот чудаки… Но ты, Полад, прав. Не пускай их сюда, пока не придут, не извинятся.– Таваккюль, на минутку выйди, – сказал Полад. И повернулся к директору. – Хавер хала, они же хорошие ребята… Сделали это из любви к дяде Ази…– Я понимаю. Но если любишь, так глупости делать ради любви не надо. Пусть извинятся и дадут слово, что так поступать не станут.– Уже клялись! – засмеялся Полад. – Но ничего, один сеанс пусть пропустят.– Поздравляю тебя, тетя Нушу! Да придет день, когда Ази вернется домой! Ты все хотела знать, где твой сын, как он там, на фронте… Теперь знаешь… Может, хоть немного успокоилась?– Засыпал вопросами… Зубы мне заговариваешь, как я гляжу… Чтобы не расспрашивала, где ты, Рза, был эти дни, почему не подумал, как тетушка Нушу, здорова ли? Но явился все-таки, ясно солнышко, спасибо!Рза обнял Нушаферин.– Не сердись, не думай, что забыл про тебя, – помню. Все время думаю. Но дела! Редко бываю в городе. А когда бываю, куда в первую очередь прихожу? К вам!– Не упрекай его, мама, а то он совсем перестанет ходить, – засмеялась Хавер.Она сняла жакет и повесила его на гвоздь, пригладила руками волосы и села на диван.Нушаферин была рада приходу Рзы, но продолжала его упрекать.– Вечером уложили детей, сидели вдвоем с невесткой, всех вспоминали. Уж я промывала твои косточки, промывала… Совсем изменился, остыл к нам. Три дня вся Ленкорань у нас, двери не закрываются, а Рзы все не видно и не слышно. А ведь Рза не кто-нибудь, а брат Ази!– Клянусь тобой, тетушка Нушу: рвался приехать, но, сама знаешь, мужчин не осталось, все на фронте, а остальные дефектные, вроде меня, – он дотронулся до черной повязки, закрывавшей ослепший глаз, – не успевают с кучей дел… С одним глазом, с одной рукой какие мы работники…– Не говори так, сынок. Мужчина, каким бы он ни был, все равно мужчина. У мужчины свое место, у женщины свое. Мужчина – опора в доме, надежда в колхозе.– Это верно. Но раз надежда, то всем надо помочь. Вот и вертишься, как белка в колесе…Рза считал Нушаферин матерью. Нушаферин приложила немало сил, чтобы он стал на ноги. Родители Рзы жили по соседству с Аслановыми. Рза был еще грудным ребенком, когда отец его, рыбак, вместе с товарищами попал в шторм и утонул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121