Я помню кое-что ещё.
В ту ночь Цугуми подобрала на берегу белый камень, который до сих пор лежит в её комнате. Я так и не знаю, в каком настроении она была в прошлую ночь и какие чувства заставили ее обратить внимание на этот камень. А может, это был просто мгновенный каприз. И каждый раз, когда я начинаю забывать, что Цугуми – человек с характером, вспоминаю этот случай с белым камнем и её непреодолимый порыв в ту ночь идти и идти, даже босиком.
Почему-то я вспомнила события предыдущей ночи, когда вновь не могла уснуть следующей ночью. Когда я взглянула на часы, было уже два часа. В бессонную ночь всегда появляются странные мысли, и в темноте они скачут, не останавливаясь на чём-то одном, и часто исчезают, как пена на воде. В ту ночь я внезапно представила себе, что уже стала взрослой, больше не живу в этом городе и учусь в Токийском университете. Всё это выглядело довольно странно, и даже вытянутая рука, казалось, не принадлежала мне.
В этот момент неожиданно открылась раздвижная дверь в мою комнату.
– Эй, вставай! – потребовала Цугуми.
От неожиданности я вздрогнула, и некоторое время не могла прийти в себя. Наконец я смогла выдавить:
– Что случилось?
Цугуми бесцеремонно вошла в комнату и присела у моей подушки:
– Не могу заснуть.
Цугуми спала в соседней со мной комнате, и мне повезло, что до сих пор не случалось подобных вторжений среди ночи. Я уже совсем пришла в себя.
– Это что, из-за меня? – недовольным тоном спросила я.
– Не говори так, но я думаю, здесь какая-то связь есть. Давай о чём-нибудь поболтаем, – умоляюще улыбнулась Цугуми.
Она только в подобных ситуациях могла говорить просительным тоном. В одно мгновение нахлынули воспоминания, как она в детстве грубо будила меня, наступая на руки и ноги, как в школе забирала словарь с моего стола, когда я была в спортзале, потому что ей было тяжело носить свой из дома, и тому подобное. Я сама удивилась, что эти почти полностью забытые картины прошлого промелькнули у меня перед глазами и напомнили мне, что мои отношения с Цугуми далеко не всегда были приятными.
– Я хочу спать, – сказала я, пытаясь, как и в прошлом, немного посопротивляться, но Цугуми никогда не слушает, что говорят другие.
– Ой, но сегодня ведь то же самое, – блестя глазами, сказала Цугуми.
– Что ты имеешь в виду?
– Послушай, в прошлую ночь мы, как трое идиотов, пошли в соседний город как раз в это время.
– Слушай, я уже засыпаю.
– Тебе не повезло, что я в соседней комнате.
– А что мне делать? – вздохнула я, но в глубине души испытала радостное чувство. Ведь это только надо себе представить! Цугуми и я думали в одно время об одном и том же. Это какая-то телепатия. Ночь иногда устраивает такие трюки. Двое видят иногда одинаковые сны, но это длится только одну ночь, и когда они просыпаются утром, всё становится туманным и неотчётливым, а при дневном свете вы уже и не уверены, что всё это было. Но такие ночи запоминаются надолго и сверкают как драгоценные камни.
– Ну что, пойдем, погуляем, – сказала я.
– Нет, для этого у меня сегодня нет сил, – ответила Цугуми.
– Ну, тогда что ты хочешь делать?
– Вот я и пришла, чтобы придумать.
– Ты бы лучше сначала придумала, а потом разбудила меня.
– Давай так. Сначала достанем чего-нибудь выпить из холодильника в твоей комнате и выйдем на веранду, где сушится бельё. Это я смогу выдержать, – сказала Цугуми.
Моя комната была раньше номером для гостей, поэтому в холодильнике было много напитков. Я достала себе пиво, а Цугуми взяла апельсиновый сок. Ей совсем нельзя было пить алкогольные напитки, так как её сразу начинало тошнить. Об этом знали все, и никто ей ничего подобного не предлагал.
Мы, как в прежние времена, затаив дыхание, пробрались по коридору, и вышли туда, где стояли рамы для сушки белья. Днём на них висели полотенца, создавая немую рекламу стирального порошка, а сейчас они были пусты и между ними светили звёзды и виднелись силуэты близлежащих гор.
Я выпила пива, прохлада которого, казалось, растекалась по всему телу, дополняя свежесть ночного воздуха. Цугуми выпила сок.
– Когда пьёшь на улице, напиток вкуснее, – тихо изрекла она.
– Ты придаёшь большое значение подобным вещам? – спросила я.
– Придаю, – коротко ответила Цугуми, не вникая в подробности.

Я тоже не стала говорить, что имела в виду её чувства и эмоции. Помолчав некоторое время, Цугуми сказала:
– Я, может, и раздражаюсь, когда опадает последний лист, но его красоту я всё равно помню.
Я несколько удивилась:
– В последнее время ты стала говорить как-то совсем по-человечески, не так ли?
– Наверное, приближается время моей смерти, – рассмеялась она.
Именно в такую ясную ночь люди распахивают тайники своей души, невольно открывают сердце находящимся рядом людям, и им кажется, что они разговаривают с далекими звёздами. В компьютере моей головы есть файл «Летние ночи», в котором рядом с ночью, когда мы, юные, шли и шли, лежит и сегодняшняя ночь. Мысль о том, что, пока я живу, я могу вновь вызвать в памяти те чувства, которые тогда испытала, наполняет меня уверенностью в будущем.
Какая прекрасная ночь! Над городом висел приносимый слабым ветром сочный запах, в котором одновременно ощущалось присутствие гор и моря. Хотя мне здесь, видимо, уже не придётся испытать второй такой ночи, это было бы счастьем – в какое-нибудь другое лето и в каком-нибудь другом месте вновь встретиться с ночью, подобной этой.
Допив сок, Цугуми встала и подошла к перилам веранды, откуда была видна дорога.
– Ни души вокруг, – сказала она.
– Послушай, а что это за здание вон там? – спросила я, заинтересовавшись большим домом у подножия горы, верхушка которого представляла собой железный каркас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37